Старшой усмехнулся.

– Такая толпа народу, а боимся каких-то разговоров. Надо все делать по-другому.

– Вот и я это хотел сказать, – это Магон.

– И я, – это Щука.

Я промолчал.

– Хрень господня! А чего все молчим-то? Кого боимся? – Старшой с обидой оглядел всех нас.

Мы переглянулись.

– Да нет, командир… Это вот только сейчас стало понятно. Ты всех собрал, проблемы стали видны, вот всем и захотелось покритиковать, – и я разлил по кружкам, чтобы сбить градус.

– Хорошо, – Старшой взял новый листок, – давайте, что у кого накипело. Магон?

Тот поставил кружку на стол, отодвинул от себя, прищурил глаза, отчего физиономия стала как у типичного южака.

– Я думаю, что… Хотя ничего я не думаю. Давай молодого послушаем. – Он повернулся к Щуке.

Тот захлопал глазами:

– Так это… Народ смотрит на нас, как на… не знаю что. Особенно молодежь. У нас же в конторах светло, чисто, все вежливо. По сравнению с городками и деревнями – просто рай земной. И в школы поэтому ходят. Думают, что потом мы их к себе на работу возьмем. Ну это где родители пускают. Многие – нет. И бароны препятствуют. Пусть герцогиня указ издаст, чтобы все в школы ходили. Ну дети то есть. Грамота… и манеры приличные.

– Ага, все благородными станем, – не выдержал я.

– Не благородными, а… Не знаю, как сказать. Сам ведь знаешь. Я помню, как в отряд попал. Это же чудо какое-то… Ну наемники, да. И брань, и прочее. Но по сравнению с другими – какое же отличие… Может, поэтому мы и смогли так все развернуть. Без Старшого, конечно, никак, но и остальные… Да он и сам так все время говорит.

Все засмеялись. Командир почиркал на бумаге.

– Ну а конкретно что предлагаешь? Про указ я понял, а чего еще не хватает?

– Мы сейчас далеко в сторону уйдем, – опять встрял я, – давайте порешаем, как нам почту от нападений спасти, а проблемами мира потом будем заниматься.

– Неправильно, – Магон опять придвинул кружку, – поймем, что не так в главном и в чем вся причина, – тогда поймем и мелочи.

– Ничего себе мелочи!