Наше внимание привлек аран, поднявшийся над всеми. Пьедесталом ему, как и Оору на ночном сборище, служили араны, но не один, а четверо: трое поддерживали частоколом руковолос опрокинутого вверх брюхом четвертого, а на его вытянутых ногах возбужденно приплясывал вознесшийся аран.

– Уох, Верховный ускоритель конца, великий осуществитель, – с отвращением произнес Оан. – Если бы вы уничтожили это чучело, которому поклоняются все ускорители, борьба с ними стала бы легче.

Уох, удобно устроившись на двухэтажном пьедестале, проискрил в толпу:

– Славьте Жестоких богов! Осуществляем конец!

В ответ грянул миллионноискрый вопль:

– Осуществляем! Осуществляем! Слава Жестоким богам!

За спиной Верховного ускорителя виднелся холм с многочисленными лазами. Из верхнего показалась партия осуществляющих. Они спускались по четыре в ряд, с боков возбужденно подпрыгивали оберегатели, рассеивая в пыльном воздухе тучи искр, голова каждого конвоира походила на пылающий костер – столько вырывалось разрядов. Толпа затряслась – как одно исполинское, из тысяч тушек, тело.

Когда колонна обреченных уже спустилась на поляну, из соседнего холма внезапно вырвался сноп искр – и отряд отвергателей кинулся на конвой. Фанатичное ликование мигом превратилось в ярость сражения. Оберегатели свирепо отбивались от напавших, толпа кинулась на подмогу своим. В колонне осуществляющих тоже не было единства. Удирали на волю лишь немногие, а большинство отбивались от тех, кто их освобождал. Один обреченный, вырываясь из руковолос отвергателей, жалобно искрил:

– Хочу конца! Осуществления! Осуществления!

Силы, как и предсказывал Оан, оказались неравны. Может, кому из обреченных и удалось спастись, но зато колонну осуществителей с лихвой пополнили сами спасатели, попавшие в плен. Мимо нашей группы промчался беглец из колонны, за ним гнались конвоиры, но он юркнул под какие-то взлетающие тела, и преследователи схватили другого. Тот отчаянно заискрил:

– Пустите! Я не назначен к осуществлению! Я не готов!

Никто и не подумал вслушаться в его отговорки.

Разбитые отвергатели вскоре бежали. Верховный ускоритель конца опять ошалело запрыгал на своем живом двухэтажном пьедестале и завел пронзительно-унылый вой:

– Осуществляем конец! Осуществляем конец!

Ему ответил ликующий рев:

– Осуществляем! Осуществляем!

– Ускоряем конец! Ускоряем конец!

– Ускоряем! Ускоряем! – надрывалась толпа.

– Ублажим Отца! Умилосердствуем Мать!

– Ублажим! Умилосердствуем!