Но там, сверху, чуть раздвинувшиеся плиты реакторной защиты открывали просвет для того, чтобы протолкнуть тело. И пролезть самим.

…Махаб поднял голову. Какие-то фигурки карабкались вверх, в темноту. Далеко внизу бушевало пламя. И угасающим сознанием, разбитым на части, растерявшим всю энергию, он приметил ту самую, в балахоне, призрачную, с выпуклым животом. Она сложила на нем бледные тени рук и улыбалась.

– Алла… Акба… – прохрипел он.

Решающий удар, игла холода, пущенная невысокой, прозрачноглазой девушкой в комбинезоне, вошла в мозг и рассыпала его на осколки. Тело араба, став внезапно мягким, как глина, перекатилось через край площадки и вместе с обломками стали, мятыми ограждениями, трубами и прочей требухой шахты начало свой полет вниз…

Тексты Медный, Олеся и остальные…

Тексты

Медный, Олеся и остальные…

…Там, внизу, Медный сначала потерялся. Да, на расстоянии примерно тридцати четырех метров от края обрыва, где остановился блок, перед ним открылся пролом в каменной стене, сделанный небольшой порцией взрывчатки, точно уложенной в «слабое» место. Медный втиснулся туда и сразу же упал, запнувшись о рваное железо. Взрыв проломил не только камень, но и стенку стального «стакана» внутри скалы. Света не было. Фонарик на пальце давал голубой луч. От искореженной площадки влево уходил коридор, вверх – остатки обрушенной лестницы. За спиной нарастал гром, там что-то тяжело рушилось внутри скалы… Медный вдруг понял, что «замазка» не работает. То, что можно было назвать эфиром, молчало. Он стащил с головы шлем и принялся вытаскивать липкую массу из ушей. А когда почти справился с этим, услышал до боли знакомое:

– Мед-ны-ый!

Это был ее голос. Чистенький, зовущий, жалобный. Вряд ли ей удастся его одурачить. Он, сам того не замечая, выронил шлем и побежал по гремящему железом коридору – на голос. За поворотом вроде бы мелькнула какая-то тень, раздался нежный смех, и он снова услышал:

– Мед-ный…

А может, ей плохо? Может, ее ранили свои, и она вышла из этого состояния безжалостной ассасинки? Все же ведь бывает так иногда… Или не бывает?! Но верить-то хочется… За еще одним поворотом его ждал морозный воздух – белое молоко тумана, поднявшееся снизу, от ледника, принесло с собой и холодное дыхание. Он вылетел на небольшую площадку, вырубленную в скале, на площадку той самой лестницы, по которой десять веков назад, с мертвым комендантом Аламута на плечах, взошел сам Хасан Гуссейн ас-Саббах; по которой все эти годы ночью взбиралась призрачная женщина с твердым, как алмаз, беременным животом…