– Эсменет… Сестра, прошу тебя… Оставь эти безум…

– Но что… что ты наделал… здесь…

Голова у нее упала, как у сломанной куклы, и голос померк до шепота.

– Майта… Ты убил моего мальчика… моего… моего сына.

Она нахмурилась, будто только сейчас постигла все значение случившегося, и взглянула на экзальт-капитана.

– Имхаилас… Взять его.

Ошеломленная свита толпилась у входа. Неподвижно стоявший высокий офицер-норсирай повернул к императрице бледное от ужаса лицо. Келмомас чуть не фыркнул от смеха, настолько комически тот выглядел.

– Ваша Светлость?

– Эсми… – угрожающе произнес Майтанет. – Никто меня не возьмет.

И он просто развернулся и широким шагом пошел по анфиладе мраморных залов.

Все остались стоять, пораженные, часто дыша.

– Взять его, – резко крикнула императрица Имхаиласу.

И обернувшись к трупу сына, склонилась над ним, пытаясь унять дрожь, которая сотрясала ее хрупкое тело, бормоча:

– Нет-нет-нет-нет…

«Вот и еще одного не стало», – прошептал внутренний голос, смеясь.

Телохранители императрицы до этого только и делали, что освещали ей путь, когда она выходила из своих покоев. Тьма царила в комнатах, переходящих одна в другую, и одинокие лампы лишь оттеняли ее. Мир в глазах мальчика казался мягким и теплым от тайн, все его острые грани тонули в тени. Здесь поблескивала пузатая урна, там мерцали нити искусного гобелена – знакомые предметы, становившиеся чудными при скудном свете.

«Да, – решил он. – Нужен другой мир. Лучше».

Они легли вместе на широкой кровати, мать – опершись спиной на подушки, сын – у нее под боком. Оба молчали. Газовые занавеси на балконе смягчали холодный темный мрамор.

Принц-империал, не зная, чем заняться, принялся считать удары сердца, пытаясь постичь всю степень своего блаженства. Он насчитал три тысячи четыреста двадцать семь ударов, прежде чем из мрака появился Лорд Санкас с исполненным тревоги лицом.

– Он просто вышел из дворца.