А сто пятьдесят лет спустя они пошли на Афганистан. Страну, находившуюся в состоянии крайней нищеты и разрухи из-за продолжавшейся четверть века войны. Они пришли туда и победили многочисленные ваххабитские банды за два месяца. Но после этого они не стали учить афганцев, как им жить в мире, как им жить… просто нормально, по-человечески. Они сказали: проведите выборы, и все будет ОК. Демократия – ключ ко всему. Они просто не понимали… даже не так – запретили себе понимать, что демократия среди людоедов исчерпывается голосованием по вопросу, кого скушать на ужин. И уж никак не публичным обсуждением запрета есть человеческое мясо. Людоедство демократией не лечится.

Поэтому я, как и каждый, кто пришел со мной, рискуем здесь своими жизнями за право навязать местному населению свои правила и свой образ жизни. И главное среди этих правил то, с чего мы начнем, – запрет есть человеческое мясо. Шучу. Но правда, если бы тут были людоеды, лечить это было бы проще. Но как описать в терминах, правилах, законах и запретах понятие «быть человеком»?

Впрочем, это уже второй вопрос…

В кармане задрожал телефон. Черт… до него еще добраться надо. Некоторые носят телефон в нагрудном кармане, но я никогда так не делаю. Почему-то если положить телефон туда, начинает болеть сердце.

Номер не определен.

– Алло.

– Салам алейкум, мой старый друг.

Интересно, почему я не удивлен?

– Здравствуй, Фань. Как дела? Впахиваешь, как китайский доброволец?

Генерал Фань Сяолин рассмеялся. Он знал русский достаточно, чтобы понимать идиомы, его русский был отнюдь не ученическим, он даже завел себе аккаунт в ЖЖ и общался там, чтобы совершенствовать русский.

– Немного не так. Сижу на ж… ровно. Так правильно?

– Можно и так сказать. Зачем звонишь?

– Ты широко шагаешь. Мы не ожидали такого.

Ну, как же. Понятно, что Китай не заинтересован в том, чтобы снабжение электроэнергией прерывалось.

– Подожди, я выйду.

Показал – продолжайте без меня. Вышел в коридор.

– Говори. Кто недоволен.

Надо сказать, по китайским меркам это было хамство. У китайцев до сих пор сохранился чисто советский коллективный метод принятия решений, и выяснять, кто конкретно принял то или иное решение, было хамством.

– Звонили товарищи из Пекина. Мне бы не хотелось, чтобы они мне звонили.

Я перехватил трубку.