– Хорошая у вас ось, господин хороший, – он, посопев, пнул колесо коляски. – И чека надежная. И не рассохлось…

– Ну, раз так… Ты мне вот что скажи… – негромко произнес пассажир.

И ухватил Гиллигута за ухо.

От неожиданности тот даже присел:

– Ай… Вы что…

– Тихо-тихо, – пассажир дал упасть взгляду Гиллигута на пистолет. – Сейчас отвечай быстро и честно. Полтора месяца назад здесь проезжал военный в карете. Твоя матушка дала ему с продуктами яйцо-сигналку…

– Какое яйцо? Ай!

– Не ори! – зашипел пассажир, вращая страшными глазами и закручивая ухо по часовой стрелке. – А затем этот военный заметил тебя в Леверне. Зачем ты следил за ним?

– Так это… ухо только отпустите…

– Хорошо.

Жуткий пассажир убрал пальцы.

– А вы ему кто будете? – Гиллигут прижал ладонь к почти открученному уху, а затем, подумав, накрыл второй ладонью и еще целое.

– Военному? Друг.

– Друг? – Гиллигут искоса, повернувшись боком, посмотрел на избу. – Вы тогда матушке не говорите. Она у одного господина деньги взяла.

– И?

– Он кровь дал. Она с пшеном развела. Потом куры яйца стали нести интересные, со значками.

– С чем?

– Значок такой рогатенький, – зашептал Гиллигут, – а в нем еще значок, на кровь того военного настроенный.

Пассажир прищурился:

– Откуда знаешь?