Она и правда муштровала их с рождения.

– Не могут же все они стать дама’тинг, – возразил Ахман. – Мне нужны дочери, которых можно выдать за верных людей.

– И выдашь, – пообещала Инэвера. – Дочерей, которых никто не посмеет обидеть, и преданных тебе больше, чем мужьям.

– А Эвераму в первую очередь, – буркнул Ахман.

«И прежде всего тебе», – услышала она голос Кеневах.

– Разумеется.

Со стороны стражи послышался шум, и вошел Ашан. Личный дама шарум ка редко показывался на Ущерб, поскольку проводил службы и раздавал благословения. С ним прибыл Асукаджи и сразу направился к Асому. Они казались больше родными, чем двоюродными братьями, – более похожими, чем Асом и Джайан.

Ашан поклонился:

– Шарум ка, кай’шарумы просят тебя разобраться в одном деле.

Инэвера напряглась. Вот оно.

Она встала, намереваясь сопровождать Ахмана, тот поднял брови, но не остановил ее – да и не мог. Они покинули дворец и по огромной каменной лестнице спустились во двор, который выходил на тренировочную площадку шарумов. Вдали находился Шарик Хора, а по бокам тянулись племенные шатры.

У подножия лестницы, еще в пределах дворца, стояли два человека, окруженные шарумами и дама. Один – хаффит, крайне тучный и разодетый в цветные шелка пестрее, чем наложница. Он носил бурый жилет и шапочку хаффита, но рубаха и шаровары были из яркого разноцветного шелка, а шапочка обмотана тюрбаном из красного с драгоценным камнем посередине. Пояс и шлепанцы – из змеиной кожи. Он опирался на костыль из слоновой кости с ложем в форме верблюда, утвердившись подмышкой между горбами.

Второй был северным чином в заношенной, выгоревшей одежде, которая достаточно пропиталась пылью и грязью, чтобы ее приняли за бурую, хаффитскую, но он держал копье – предмет, запрещенный хаффитам, – и не выказывал ни капли почтения, которым проникся бы любой здравомыслящий хаффит при таком скоплении воинов. Вестник из краев землепашцев. Инэвера встречала таких на базаре, но ни с одним не говорила.

Она следила за Ахманом, при виде хаффита в его глазах мелькнуло узнавание.

Голос из прошлого.

Инэвера всмотрелась в лицо пришельца. Ее взору пришлось проникнуть за толстые щеки и многие годы, но наконец она вспомнила мальчика, который давным-давно приволок Ахмана в шатер дама’тинг. Мальчик и сам очутился там через несколько лет и ушел с хромотой, которую дама’тинг сочли, по всей вероятности, неизлечимой. Аббан, сына Чабина – торговца, что продавал кузи ее отцу. Достаточная причина его невзлюбить.

– С чего ты взял, что вправе стоять здесь среди мужчин? – осведомился Джардир.