Аббан наблюдал за ними месяцами, однако расшифровал только часть кода, но сейчас довольно точно догадывался о содержании разговора. Неучастие в войне, на которую отправятся отец и брат, имело свои плюсы и минусы. В отсутствие Избавителя совет возглавляет Ашан, а правят совместно Дамаджи и Дамаджах. Слава достается героям, ушедшим на поле брани, зато у Асома в это время появляется масса возможностей укрепить власть.

– А ты что скажешь, Асом? – осведомился Джардир.

Асом чуть поклонился в сторону брата:

– Я согласен, отец. Пора нанести удар. Тревоги хаффита небеспочвенны, но это мелочи среди общего великого замысла Эверама. Из-за алагай ты потерял значительную часть урожая, и убытки будут расти. Захват новых земель позволит смягчить удар.

Ахман повернулся к оставшимся десяти Дамаджи, и Аббан изучил их, пока они смотрели на трон. Мужи построились в строгом согласии с числом шарумов в племенах, невзирая на то что разница часто оказывалась ничтожной. Порядок слегка обновлялся каждые несколько месяцев.

За Ашаном и Альэвераком шел Энкаджи из племени Мехндинг. Дамаджи с годами разжирел – после того, как лишился надежды на Трон черепов. Ахман не забыл попытки Энкаджи утаить от него Корону Каджи, но Аббан не винил Дамаджи. Он бы и сам не отдал такую вещь даром. Энкаджи выжил, поскольку действовал в унисон с Ашаном и Альэвераком – по крайней мере, при дворе.

– Дневная война – прерогатива шар’дама ка, – сказал Энкаджи. – Кто мы такие, чтобы усомниться?

Он оглядел соседей, Дамаджи из племен Кревах и Нанджи. Дамаджи-дозорные даже днем носили ночные покрывала, скрывали личность от всех, кроме вождей своих племен и Избавителя.

Те, как обычно, поклонились и промолчали.

Других Дамаджи Аббан едва удостоил взгляда. После урока, преподанного Ичаху и Кезану, остальные стали еще раболепнее Энкаджи. Только Кэвера из племени Шарах посмотрел Ахману в глаза и заговорил:

– Я не хочу возвести хулы, Избавитель, на твой мудрый план, но мое племя никак не может выделить людей для нового похода и в то же время удерживать завоеванное.

– Так сидите в тылу! – гавкнул Чузен, представитель шунджинов. – Нам больше достанется!

Кое-кто из Дамаджи прыснул, но под жестким взглядом Ахмана все поникли.

– Я шарах по крови и браку – молвил Ахман. – Я также Шунджин и всякое прочее племя. Оскорбляя в моем присутствии друг друга, вы оскорбляете меня.

Асом погладил рукоять «хвоста алагай», а Дамаджи Чузен побледнел. Он упал на колени и прижал к полу лоб:

– Прошу прощения, Избавитель. Я не хотел проявить неуважения.

– Это хорошо, – кивнул Ахман. – Когда шарахи выступят в поход за землями озерного народа, ты выделишь людей для охраны их владений в Даре Эверама.