Как перекосило от этих слов «чистого». Рожа покраснела, желваки заходили, но сдержался. Не стал отвечать так, как привык в подконтрольных районах. Захар со злорадством подумал, что если удастся выйти из этой ситуации живым, то у него будет, что рассказать Кардиналу. Про взаимоотношения союзников, про настрой Караганды.

– Церковь признаёт независимость Общины. И не пытается её оспаривать, – выдавил, наконец, Николай. – Но скрывать свои взгляды мы не собираемся.

– Ой, да языком чесать можешь сколько влезет, – по-своему переиначил его слова Караганда. – Главное знай, где это можно делать и когда. – Сказал и повернулся к Захару: – Займутся твоими ребятками, займутся. А ты пока растолкуй мне, что… в караганду… случилось-то здесь?

Это было уже похоже на конструктивный разговор. И хотя Ненахова продолжали держать под прицелом, положение больше не казалось ему таким уж безнадёжным. Встав поудобнее, он принялся описывать случившееся. Коротко и лаконично, как привык рапортовать Кардиналу о выполненных заданиях. Разве что о сумках умолчал и истинной цели появления в Диком, а так всё рассказал без утайки.

– Значит, говоришь, девчонку в жертву принёс, вас потрепал и сбежал… От ведь гнида какая, а! В караганду его три раза!.. Невинную душу загубил, в кубло[9] какое-то забился, а теперь сидит там и радуется, руки потирает! – выдал староста, и Захару в его словах вновь показалась какая-то наигранность, а ещё почему-то облегчение.

– Невинную душу?! – снова завёлся церковник. – Он украл укрощённого Нитью Покорности Сноходца. Колдунью, которая с нечистью якшается…

– Хорош разоряться, рабовладелец чёртов, – скривился Захар. Сложись ситуация иначе, он бы лично открутил башку проклятому гадёнышу. Не за оскорбления, нет, за то удовольствие, с которым он и ему подобные обращают Меченых в бессловесных рабов.

– Что?! – «Чистый» цапнул кобуру с пистолетом. – Да я тебя лично…

– А ну цыц! – рявкнул Караганда, но дальше заговорил подчёркнуто ласковым тоном: – Коля, сходи, поищи следы Леонида. Вдруг недалеко ушёл, а я пока с оборотнем поговорю. Он ведь всё-таки ко мне шёл. Хорошо?

Слова старосты неожиданно поддержал Колючка. Лизнув Захара, как бы извиняясь, «обезьянка» подбежала к церковнику и принялась буравить его взглядом. При этом неодобрительно ворча и периодически грозно порыкивая. Маг заметно побледнел и, буркнув что-то невнятное, скрылся с частью бойцов в папоротниковых зарослях.

Караганда воровато покосился ему вслед, затем поманил Захара пальцем.

– Это мне кажется или ты, мил человек, не всё рассказал, а? – спросил он, хитро подмигнув правым глазом. Да так лихо, что отмалчивавшийся Петька не выдержал и рассмеялся.