– В смысле…

– В том самом, всем в герцогстве, провинции и скорее всего в любом конце Империи известном смысле. Никого, – после паузы сказала, – особо не волнует, когда это проделывают с рабами и слугами. Попадаются люди, готовые подсунуть собственных детей, чтобы подняться и получить нечто приятное от довольного господина. Землю, деньги, льготы. Но надо же думать, с кем имеешь дело! – она почти крикнула. – Насир мало того что один из сильнейших в герцогстве и всегда был верен. У него корни с севера, и он таких развлечений не понимает!

– Нгоби никогда…

– Да-да. Я знаю. Никакого насилия. Брат умел соблазнять юношей не только из нашей провинции. Говорят, очень был при том красноречив и любезен. Ну подпоить – это уже в порядке вещей, но ведь так и тянет попробовать. Кстати, никогда тебя не спрашивала: а ты тоже принимал участие?

– Мне не понравилось, – буркнул Тревор. – С женщинами лучше… Прости, госпожа.

– Да ничего. Сама спросила. Не представляю, почему мужчинам можно беседовать на данную тему свободно в нашем присутствии, а я обязана делать вид, что не в курсе происходящего.

Ну между собой они тоже не стесняются, подумал Тревор. Он уже пришел в себя и лихорадочно обдумывал новый расклад.

– Тоже, видать, кровь развратная во мне течет. Все же одних родителей дети. Хорошо, уже могу говорить, не обращая внимания на этикет, – с ехидством сказала.

– Насир? – спросил он, пытаясь отвлечь и вернуть к важному.

– Естественно, его порубили на куски измененные, – без особого недовольства ответила Изабелла. Оба они знали – другого поведения от них и ожидать нельзя. Тонкости вроде проведения допроса волнуют телохранителей в последнюю очередь. – Да он и не рассчитывал удрать. Никакой подготовки. Ни лошадей, ни друзей-союзников рядом. Такое впечатление – вдруг сорвался, внезапно узнав о случившемся. Душа не выдержала глумления над с детства усвоенными правилами.

Ну да, подумал Тревор. Цивилизация до Каменного пояса до сих пор не добралась. Понять его можно. И все же дикость. Убийство сюзерена не менее отвратительно по любым правилам. Особенно для считающего себя воином. Хуже открытого предательства.

– Первая нормальная реакция. Вне всякой политики. Одни эмоции. Я даже не стала брать под стражу или преследовать остальных его родичей. Пяток заложников, отправление через одного подчиненных Кутамам фемов в армию на ближайшие годы, чтобы лишить их возможности бунтовать, и все. Ни конфискаций, ни прочих неудобств.

– Так, может, ему действительно подсказали? – посмотрев ей в глаза, нажал голосом Тревор.