– Ну что, – сказал он, вставая. – Моим старым костям пора возвращаться на виллу.

Цзюнь безропотно встала. Они пересекли площадь и направились по весьма памятной для Эцио улице, которая огибала дворец Синьории с севера и шла на восток.

Цзюнь почему-то все время оглядывалась.

Народу на этой улице было заметно меньше. Пройдя еще какое-то время, Эцио увидел, что они с Цзюнь совсем одни… И вдруг его слуха коснулся очень знакомый звук, который не услышала китаянка.

Быстро повернув голову, Эцио отпрыгнул в сторону и, как щитом, заслонил корзиной Цзюнь. Через мгновение в корзину вонзился метательный нож, а еще через мгновение кто-то жестоко ударил Эцио ногой в живот. Он зашатался, пятясь назад, и упал на каменную стену.

Тем временем Цзюнь действовала со скоростью молнии. Она уже стояла между Эцио и напавшей на него другой китаянкой. Та была одета как Цзюнь, но сбросила с себя все, оставшись в балахоне и штанах.

Поединок китаянок поначалу напоминал танец. Они медленно кружили возле друг друга, делали по-змеиному быстрые выпады, нанося удары руками или ногами. Удары были настолько стремительными, что Эцио едва успевал следить за движениями противниц.

Но он видел, что Цзюнь уступает сопернице. Тогда он прыгнул вперед и ударил незнакомку корзиной по голове, сбив с ног.

Нападавшая распласталась на камнях и лежала неподвижно. Цзюнь подошла к ней.

– Цзюнь! Это уловка! – крикнул Эцио.

И в то же мгновение таинственная китаянка вскочила на ноги, бросившись на Цзюнь с ножом. Теперь обе катались в уличной пыли, свирепостью, коварством и проворством не уступая диким кошкам. Их руки, ноги и туловища мелькали столь быстро, что подернулись дымкой.

Вдруг раздался крик. Напавшая китаянка вырвалась. Из ее груди, под горлом, торчала рукоятка ножа. Сделав несколько шатких шагов, она упала, ударившись головой о каменный выступ. На этот раз ее неподвижность не была уловкой.

Эцио обернулся. Никого.

Он схватил Цзюнь за руку.

– Идем! – пробормотал он сквозь зубы.

На обратном пути, в карете Эцио, Цзюнь начала свой рассказ. Эцио понял, что мог узнать все это гораздо раньше, не окажи он китаянке такой прием. Он слушал и хмурился.

– Я приехала к вам, выполняя волю моего Наставника. Мы с ним вместе тайно покинули Китай. Но за нами следили. В Венеции нас догнали. Наставника посадили в тюрьму. Он велел мне бежать и закончить нашу миссию. Больше я его не видела.

– Кто твои противники?

– Слуги Чжу Хуоцуна – императора Цзяцзин. На вашем языке это означает «чудесное умиротворение». Он совсем молод, почти мальчишка. Он вовсе не был рожден для правления, но судьба возвела его на трон. Он правит жестокой и кровавой рукой… Я родилась наложницей, но Наставник еще в ранней юности меня освободил. Потом мы вернулись, чтобы освободить и других девушек, но они были… Император думал: если он будет пить кровь их месячных, это даст ему вечную жизнь.