– Ты не понимаешь, потому не можешь этого принять. Если ты посмотришь на мир в целом, ты увидишь – каждый из нас меняет что-то вокруг себя. Меняем других людей. И весь мир в целом становится другим. Но начинать все надо с себя.

– Мир меняется, а мы по-прежнему остаемся под арестом, заметь. – Оденсе усмехнулась, а потом прижалась к боку монаха. Она почувствовала, что тот продрог насквозь. – Но даже по твоим словам выходит, что один человек ничего не может изменить. Тех, кто меняет мир, должно быть много. Это должно быть Светлое Братство. Или орден. У них получается, к слову сказать. Должна быть какая-то сила.

– Иногда одного человека достаточно. Ты не слышала о Небывалом королевстве?

– Это такая сказка?

– В этой сказке все до единого слова – чистая правда, поверишь?

– И наверняка каждое из них меняет мир!

Листопад внимательно посмотрел ей в глаза и весомо ответил на ее замечание:

– Иногда. – Он приобнял ее одной рукой и прислонился спиной к решетке. – Как-нибудь я расскажу тебе ее, не утаив ни одной детали.

– Но не сейчас?

– Не сейчас.

– Потому что нас могут казнить и ты боишься не успеть рассказать все до самого конца?

Листопад тихо рассмеялся:

– Я же сказал уже – нас не казнят. В Рымане казнь чужестранцев под запретом.

– Странно. Своих подданных убивать можно, а чужих жалко?

– Чужих нельзя как раз потому, что своих жалко. Рыман вечно со всеми на ножах, но открытого столкновения избегает. А казнь подданного чужого государства сродни пощечине, полученной прилюдно. И кто будет после разбираться, заслуженно она была получена или нет? Даже если это самый жуткий злодей, казнить его должны на родине.

– А где у нас родина?

– Вот это – очень хороший вопрос. Над ним стоит поразмыслить…

– Странные эти арестованные, никогда таких не видел, – сказал один конвойный другому. – Разговаривают, смеются…

– Точно, – поддакнул тот. Они уже не первый раз сопровождали пойманных в провинции нарушителей рыманских законов. – Словно на пикник едут в карете, а не в клети железной в тюрьму.