Некоторое время колдовской дым и колдовские огни выдавливали друг друга из проема разбитой двери. Затем дымные руки поддались, втянулись обратно в комнату.

Князь-волхв напирал, ломал, скручивал и теснил размытые молочно-белые струи. Изливающийся из кристаллов свет разгонял дым.

Угрим и Тимофей переступили порог. Вошли в логово ассасинского колдуна.

Дымные клубы отступали перед волшбой князя, как шелудивые псы перед матерым волкодавом. Бесермен пятился к чашевидной жаровне в центре темной залы. Там, на раскаленных углях, тлели кучки маленьких темных шариков. Похоже, именно эти неведомые благовония и дымили так сильно. А среди дыма, угольев и благовоний…

Тимофей замер на миг. Из жаровни торчал острый конец крупного самоцвета. Такого же яйцевидного кристалла, какие держал сейчас в руках князь. Под прозрачной граненой коркой чужого самоцвета тоже что-то темнело. Чернело. Как…

– Кость! – услышал он голос Угрима. – Возьми Кость из углей! Поспеши, Тимофей!

Вот, значит, что придает дыму колдовскую силу! Но все же недостаточную силу, ибо сила двух Костей больше, чем сила одной.

* * *

Иноземный чародей сопротивлялся, как мог. Извивающиеся белесые струи бились о защиту волхва, безуспешно выискивая в ней уязвимые места. Угрим уверенно наступал.

Улучив момент, Тимофей поднырнул под дымную руку ассасинского мага. Шагнул на багряное свечение углей. И сделал еще одно неожиданное открытие. За жаровней, распростершись на мягких коврах, словно в отчаянной попытке слиться с ними, лежала Арина.

Бывшая княгиня не подавала признаков жизни. Мертвая? Живая? Ладно, с гречанкой можно будет разобраться позже. Сначала жаровня. Сначала Черная Кость в красных углях.

Тимофей вынул из ножен меч. Магический кристалл, конечно, не боится ни холода, ни жара, но об угли можно обжечь руки. А потому трофей из раскаленной жаровни все же лучше выковыривать клинком.

Он сделал шаг, еще шаг. А потом произошло что-то непонятное. Лениво вившиеся над жаровней дымные струйки метнулись к нему клубком встревоженных змей. Тимофей машинально отмахнулся мечом. Но такого дыма сталью не разогнать.

– Крысий по…

Дурманящий, приторно-сладкий аромат искусно изготовленной отравы ударил в ноздри.

До чего же сильный запах! В голове помутнело. Выскользнувший из ладони меч звякнул о жаровню. Щит, ставший вдруг неподъемным, потянул влево. Мир вокруг поплыл. Ноги подкосились. Падение на мягкие ковры было сродни прыжку в вязкую болотную водицу. Вынырнуть из которой оказалось не так-то просто.

Мышцы перестали повиноваться, мысли потекли вяло и неспешно, чувства притупились.