Проклятое чародейство! Сквозь густеющую пелену перед глазами Тимофей увидел, как вскочила с ковров Арина. (Не мертвая она вовсе, притворялась просто!) Как бросилась к жаровне, выставив перед собой обе руки.

Часть дымных струй, окутывавших Тимофея, оставили его и устремились к гречанке. Только на этот раз они опоздали. Из ладоней ворожеи в угли, уже не прикрытые дымом, ударили тонкие иглы голубых лучиков.

Когда-то подобным морозным лучом Арина едва не проткнула Тимофею голову. Теперь же… Видимо, теперь шла иная волшба.

Угли обратились в смерзшуюся кучку черных ледышек. Засияли, засветились синеватым светом. Россыпь дурманящих благовоний стала похожа на темные мутные градинки. Жаровня покрылась изморозью. Густой иней лег на меч Тимофея, утонувший в ковровом ворсе. Да и сами ковры возле жаровни смерзлись, будто вынутые из проруби и оставленные на лютой стуже. Впрочем, не только ковры. Дым! Колдовской дым, наполнявший помещение, тоже замерзал.

Белесые струйки и клубы застывали буквально на глазах и повисали в воздухе прихотливым морозным узором. От жаровни потянулись тончайшие кружева – неподвижные и искрящиеся. Иней, наполнявший помещение, не просто отражал свет углей-ледышек, он светился сам.

Голубоватые отблески разогнали тьму. Просторную залу словно озарили тысячи свечей, вспыхнувших под колпаками из толстого льда.

Действие дурмана кончилось. Дышать стало легче. Пробудился рассудок, прояснились мысли. Ожили и напряглись мышцы. Кожу щипал и покалывал бодрящий морозец.

Тимофей пошевелился. Осыпалась в пыль заиндевевшая пелена, обволакивавшая тело. Захрустел под доспехами мерзлый ворс ковра. И вот ведь незадача – тяжелый ковер пристыл к железу и отцепляться не желал ни в какую.

Тимофей глянул на князя. Угриму до победы оставалось всего ничего. Князь теснил бесермена к стене. Тот еще пытался заслоняться, но под магическими атаками Угрима стылые дымные струи разлетались искрящимися облачками. Больше ничего не могло удержать князя-волхва. Надолго – ничего.

А Арина?! Что она? Наивно было бы полагать, что гречанка заморозила жаровню и колдовской дым для того лишь, чтобы помочь Угриму или освободить из дурманных пут Тимофея.

Конечно же, нет! Никейская чародейка в очередной раз спасала свою шкуру. А для этого ей требовалась Черная Кость. Та Кость, что лежит в жаровне, оказалась ближе и доступнее.

Арина пробиралась к ней, ломая хрупкие дымные клубы в морозный прах. Вокруг ворожеи поземкой вилась невесомая блестящая пыль.

Тимофей потянулся к мечу. И… не смог взять оружия. Холод обжег пальцы, едва он коснулся рукояти. Клинок намертво вмерз в пушистый ворс, словно в ледяную глыбу, и выковырнуть его оттуда не представлялось возможным.