Князь что-то шепнул. С силой дернул светящееся острие в одну сторону, а шелковый хвост – в другую. Красная лента оторвалась от наконечника. Призрачные отблески на металле погасли. Чары рассеялись. Зазубренное острие стало обычным куском железа.

Угрим отбросил наконечник в сторону. Скомкал тряпицу в кулаке. Поймав удивленный взгляд Тимофея, объяснил:

– Лента связывала заговоренный металл с тем, кто наложил заговор. Быть может, мне тоже удастся воспользоваться этой связью.

Слова князя были не вполне понятны, но Тимофей уже не успевал ни о чем спросить.

Раздавшийся сзади топот заставил его обернуться. Рука по привычке дернулась к ножнам. Да только в ножнах-то сейчас пусто!

К счастью, клинок не понадобился: в залу ввалились Феодорлих и Огадай с толпой слуг и телохранителей. Союзнички пожаловали, крысий потрох! Вовремя, нечего сказать…

Ханские нукеры и императорские рыцари остановились, завертели головами.

– Коназ! – вперед выступил Огадай. Хан был недоволен, если не сказать – взбешен. – Мы тебя ищем по всей крепости!

Сапоги Огадая подняли облачко инистой пыли. Взгляд раскосых глаз скользнул по кровавым росплескам, оставшимся от бесерменского колдуна, по жаровне, покрытой изморозью, по заледеневшим коврам.

– Что здесь происходит, урус? – процедил хан сквозь зубы.

Через плотные ряды воинов протолкнулся Феодорлих. Император уставился на мертвого барона.

– Зигфрид?!

Феодорлих поднял глаза на Угрима:

– Он-то здесь откуда взялся, князь? И почему он мертв? И где Старец Горы?

– Старца больше нет, – Угрим ответил лишь на последний вопрос Феодорлиха.

– А Черные Мощи, принадлежавшие Старцу? Где они? И где Арина?

– Это нам еще предстоит выяснить, ваше величество.

Тимофей заметил, как в княжеском кулаке дернулась красная лента.

– Как, коназ? – свел брови Огадай. – Как ты собираешься это выяснять?

– Попробую заглянуть в Окно, – пожал плечами Угрим.