Правда, при этом погибнут все, кто находится в тронной зале. Или почти все?

Он сам и Арина умрут тоже. Но возможно… Или это невозможно?

Тимофей вел мысленный спор сам с собой. Нет? Да?

Нет, Кощея нельзя убить…

Да, тем оружием, которым его убивали раньше – нельзя.

Но пробовал ли кто-нибудь использовать против навьей твари разрушительную силу заморского огненного зелья – силу, которая выносит крепостные ворота и крушит каменные стены?

Если Кощею не вредит обычная сталь, возможно, его вместе с алмазным троном разорвут на куски громовые сосуды ханьцев. Кто знает, может быть, в них кроется смерть бессмертного?

А главное – сам Тимофей не поднимет руки на нового господина. Он просто подожжет фитили. И сделает это для того, чтобы исполнить приказ Кощея. Который, важнее всего. Приказ убить Бельгутая. Убить любым способом.

Он выбрал такой способ.

Бельгутая убить – не Кощея…

Его цель – татарин. Как приказано. Как велено.

Ты уж прости, нойон. Тебя придется убить. Убить тебя, чтобы…

Нет, об этом думать больше нельзя. Сейчас думать надо только о том, чтобы убить Бельгутая.

Но где-то на краю сознания возникла еще одна неприятная мыслишка. Мыслишка о том, что он теперь не так уж и сильно отличается от Угрима или от того же Кощея. Он ведь тоже научился жертвовать чужими жизнями. Что ж, с кем поведешься…

«Убить-Бельгутая-убить-Бельгутая-убить-Бельгутая…» – словно заклинание раз за разом мысленно повторял он.

Тимофей поднял факел, с которым в подземелье спустился ханьский колдун и который был брошен за ненадобностью. Благо факел лежал неподалеку от трона.

Пропитанная маслом и намотанная на конец длинной палки ветошь еще тлела. С поднятого факела слетело несколько искр. Искры закружились в воздухе веселыми светлячками. В дымящейся растрепанной обмотке, почувствовавшей приток воздуха, вспыхнул слабенький огонек.

Бельгутай остановился, в недоумении глядя на противника.

«Убить-Бельгутая-убить-Бельгутая-убить-Бельгутая…» – упрямо твердил про себя Тимофей. И ни о чем другом не думать. И – действовать. Бездумно и быстро.

Чтобы совсем уж бездумно – не получалось. Мысли просто текли двумя параллельными потоками. Одни «убить-Бельгутая-убить-Бель…» кое-как прикрывали другие. Опытный чародей, конечно, защитил бы свой разум надежнее. Те Шестеро, что усадили Кощея на алмазный трон-ловушку, смогли подобным образом обмануть тварь. И Тимофей действовал сейчас по их примеру. Да, он не был чародеем. Но пелена, которой он пытался прикрыться, все же лучше, чем ничего. Тимофей старался себя в этом убедить. И он очень хотел верить, что…