А «зывуны» уже близко…

Пытаясь поднять товарища, Зодчий успевает срубить двух «арлекинов» и одного «зывуна», а потом уши закладывает «четырехэтажный» мат Фархада, настолько витиевато закрученный, что выбраться из него без душевных потерь не представляется возможным…

Орудуя мечом, Зодчий подставляет Фархаду свою спину и, приняв на себя тяжесть тела друга, успевает вонзить меч прямо в раззявленную пасть «ходульника». Слышится хрип, затем стон. Зодчий уже занят другим противником, по частому вздрагиванию спину с радостью понимая: Фархад жив, и у них ещё есть шанс — маленький, как песчинка в сравнении с Гималаями и одинокий, как молекула кислорода в межзвёздном пространстве. Но он есть! И пока Надежда окончательно и бесповоротно не оставила двух одиноких выходцев, Зодчий будет зубами цепляться за её благословенный подол!

…Мир вокруг окончательно сошёл с ума, потому что прямо перед собой сквозь туман боли и отчаяния Зодчий видит фигуру Амвросия с огромным двуручным мечом в руках. Он идёт во главе клина из десятка поселенцев, и каждый взмах жуткого меча выкашивает свободное пространство вокруг него. Звуков Зодчий почему-то не слышит: в какой-то момент когтистая лапа «зывуна-бого» достаёт Зодчего, и за миг до того, как выходец отсекает безобразную голову, «зывун» успевает срезать когтями правое ухо заставника.

Боль, не появившись, куда-то сразу ушла…

Она оставила Зодчего вместе с последней надеждой в тот миг, когда его спина вдруг стала необыкновенно легкой, и он понял — Фархада с ним больше нет…

Поняв это, Зодчий успокоился, пожелав товарищу быстрой и лёгкой дороги туда, откуда уже никто и никогда не возвращается, чтобы сказать самые святые в этой жизни слова: «Спасибо друг! И да хранит тебя Бог!..»

Медленно спадает пелена с затопленных горем глаз…

Теперь Зодчий больше не видит впереди фигуры Амвросия в багряном развевающемся плаще. Это окончательно убеждает его в том, что виденное им было всего лишь фата-морганой, галлюцинацией, сладкой грёзой осчастливившей гаснущее сознание в момент наибольшего душевного переживания.

Сейчас Зодчий видит вокруг себя только «арлекинов», «ходульников», «зывунов» и, с ожесточением перемалывая воздух вместе с костями и мышцами недовыходцев, и ждёт того заветного мига, когда вся жизнь промелькнёт перед его глазами в скоротечном видеоролике, на миллиардную долю секунды вернув его в ту далёкую, невообразимо далёкую жизнь, когда…

Но заветный миг не наступает. Значит, не готов Зодчий к встрече с Фархадом, Тульчи, Седым и многими другими знакомыми и не знакомыми поселенцами. Значит, Зодчий сделал не всё, что должен был сделать в этой жизни. А раз так…