— Значит, мы все равно что ягоды тэка?

Теперь уже засмеялся я.

— Ах, Благородный Хомос, может, вы и правы. Но если съесть ягоду за день до того, как она созреет, или лишь часом позже ее созревания, желудку будет очень скверно и неуютно. Да, конечно, мы — малый и отсталый мир, и я только удивляюсь, ради каких сокровищ великие и далекие миры так заботятся о нас.

Я не надеялась легко поймать его и не поймала. Но зато и он, я думаю, ничего не узнал о нас — по крайней мере, ничего существенного, такого, что показал он сам, когда наносил свой удар, чтобы принудить нас ответить на его вопросы.

— Благодарю вас за предупреждение.

Мысли Малика шли параллельно моим.

— Нам есть что ответить суду. А теперь…

— А теперь у вас есть дела, которыми лучше заниматься без меня, — весело согласился инопланетник. — Я ухожу, на этот раз вам не придется опрокидывать кубок, Благородная Дама.

Когда он ушел, я посмотрела на Малика.

— Тебе не кажется, родич, что он был доволен собой?

— Да, он говорил о…

Но даже дома, где его мог подслушать только наш маленький народ, неспособный проболтаться или предать нас, он не хотел выражать свою мысль словами.

— Древние…

— Да.

Он кивнул.

— Сегодня полнолуние.

Жезл заскользил в моих пальцах, не холодный на ощупь, но горячий — его меняла жизнь моих мыслей.

Итак, в самом центре этой могущественной, теперь враждебной территории была возможная опасность. Однако Малик был прав: необходимость была сильнее риска. Он прочитал в моих глазах согласие, и мы занялись рутинной работой на подготовке к шоу.

В течение дня я дважды подходила к барску, каждый раз с мысленным зондом.

Его тело поправилось, но еще не настолько, чтобы можно было вывести его из сна и попытаться коснуться его мозга.