— Итак, — начал отец Петр, перекрестившись, прихлебывая чай и с интересом поглядывая на Ростика. — Вы пришли, чтобы я разъяснил вам, какие ошибки допускает наше руководство?

Чай в самом деле оказался каким-то почти настоящим. Как попадья этого отца Петра сумела избежать неприятного сладковатого привкуса, появляющегося в морковном чае, и придать ему почти забытую, не желудевую горечь, Ростику осталось только догадываться. К тому же этот чай обжигал, поэтому Рост постарался выпить как можно больше, прежде чем ответил:

— Именно так, ба… батюшка. Ведь ошибки они допускают? Причем часто, и довольно грубые. Из-за них погибают люди, из-за них мы заняты не тем, что способствует нашему хотя бы относительному миру с соседними цивилизациями, из-за них нам в ближайшее время предстоит растрачиваться на войны, совсем не нужные.

— Я бы во главу списка поставил другое, — чуть хрипловатым, но очень глубоким голосом ответил отец Петр, и сразу стало ясно, как он бережет его во время таких вот разговоров. — Первое, они забюрократизировались, что опасно само по себе и ведет к отдалению от людей, от их реальной жизни. Второе, они находятся во власти неправильной идеи, что их решения, принятые в Белом доме, оказывают воздействие на реальное положение вещей. И третье, они обещали провести необходимую политическую реформу, но так ее и не провели.

Ростик вздохнул почти с облегчением. Кажется, Перегуда был прав, посоветовав ему сходить к этому человеку.

— Может, вы знаете, отец Петр, я солдат. Я даже отдаленно не умею так формулировать общие, стратегические проблемы.

— А жаль, — вздохнул отец Петр, — как я слышал, когда-то у вас была светлая голова. Впрочем, если вы пошли в вашего отца, она у вас и сейчас должна быть неплохой, несмотря на… трудности последних лет.

— Вы знали моего отца?

— Знал, — кивнул отец Петр и, поколебавшись, налил себе еще бокальчик чаю. — Люблю, когда чай свежий, не могу удержаться… Я даже знаю, что отец с вашей матушкой крестили вас в нашей… бывшей церкви, только тайно. Иначе у них были бы неприятности по службе.

— Крестили, меня? — Ростик удивился еще больше. — Я не думал, что отец… Мама могла, это я знаю. Но отец, чтобы он был верующим?..

— Он не был в подлинном значении слова верующим, — признал отец Петр. — Да и ваша матушка не может считаться таковой. Но у них обоих, как я сказал, светлая голова. И вообще, — отец Петр вдруг встал, подошел к буфету и достал стеклянную мисочку с сотами, — у вас очень хорошая порода, Гринев. Знаете, если чаевничать, так со вкусом. Берите соты, мне кажется, лучше нет во всем Боловске. И давайте я вам еще чаю налью, тут как раз еще на кружку осталось.