- Верно, - кивнул я, принимая у Кмита мундир, от перевязи благоразумно отказался. - Меня в детстве немного обучал мастер-китаец.

   - Вы не хотели бы показать мне несколько подобных, - сказал гусар, - я, знаете ли, владею французской борьбой la savate, ещё в той её форме, что сейчас практически забыта. В той, где рукопашная схватка сочетается с фехтованием.

   - Почту за честь, - кивнул я. - Меня всегда можно найти в полковых квартирах.

   - Сразу скажу, чтобы избегнуть недоразумений, - заметил гусар. - Я говорю не о новой дуэли, а именно об уроке фехтования, так сказать, взаимном.

   - Я понял вас, - кивнул я снова. - Я не из записных бретёров и слова понимаю так, как они звучат, а не так, как сам хочу их слышать.

   - Отлично сказано, - хлопнул меня по плечу гусар. - Пошли к доктору! - Это он уже своим. - Надо ещё придумать, отчего у корнета лоб разбит.

   - Кто же это был такой? - поинтересовался я, несколько эпатированный фамильярностью гусара. - Что ведёт себя так?

   - Это же сам полковник фон Гесберг, - ответил Кмит. - Самый молодой полковник кавалерии в истории наших гусар.

   - Вот интересно, - усмехнулся я. - Сколько вместе провоевали, а я его и не узнал в лицо.

   - Сударь, - обратился ко мне один из гусарских офицеров, задержавшихся рядом с нами, - вы ведь штабс-капитан Суворов, не так ли? - Я кивнул. - Вас очень не любят в нашем полку. Многие винят вас в гибели подполковника Ладожского. Именно поэтому корнет устроил эту дуэль.

   - Понимаю, но вам нужно винить в этом священных цесарцев, - ответил я. - Правда, погиб Ладожский, можно сказать, ни за что. Мы прорывались к немцам, а они, в итоге, ударили нам же во фланг.

   - Полковник несколько раз разговаривал с нами, офицерами полка, - сказал гусар, - но многих "горячий голов" даже он переубедить не смог. Спасибо вам, штабс-капитан, за то, что не стали калечить Рубцова. Он хороший человек и славный рубака, только вот излишне горяч.

   - Идёмте, сударь, - сказал я ему. - А то пропустим какой-нибудь из обязательных танцев. Для нас это было бы просто фатально.

   В общем, бал шёл своим чередом, хоть на нас и оглядывались, а после очередного танца ко мне подошёл Ахромеев и поинтересовался произошедшим.

   - Ничего страшного, Ахромеев, - отмахнулся я. - Просто небольшой урок фехтования и рукопашного боя. Без последствий.

   - А что это у гусарского корнета голова замотана? - спросил тот.

   - Я его на брусчатку уронил, - ответил я, не солгав, по сути, ни словом, - не очень удачно. Расшиб лоб.

   - Иным молодым людям, - с намёком сказал Ахромеев, - полезно иногда лоб расшибить, а иначе они могут такого наворотить.