И так далее, и так далее, раскручивая эмоциональные шестеренки, топя себя в спиртном, пока на помощь не приходило забытье.
Между тем у него на глазах вымирало человечество. Царство, тип, класс, отряд, семейство, род, вид. Сколько ног?
Иногда он выключал звук и шепотом проговаривал слова.
Сайт за сайтом, канал за каналом переставали вещать. Несколько ведущих, журналисты до последней минуты, установили камеры, чтобы зафиксировать собственную смерть – крики, лоскутья кожи, лопнувшие глазные яблоки и так далее. Какая показуха, думал Джимми. Чего только люди не сделают, чтобы попасть на телевидение.
– Дерьмо ты циничное, – сказал он сам себе и расплакался.
– Нельзя быть таким сентиментальным, – говорил ему Коростель. Но почему нет? Почему не побыть сентиментальным? Рядом никого, некому осудить его вкусы.
Иногда он размышлял, не покончить ли с собой – вроде неизбежно, – однако ему почему-то не хватило сил. В любом случае самоубийство совершается напоказ, как на Споконочи. com. В данных обстоятельствах этому жесту не хватало элегантности. Он представлял себе презрительную усмешку Коростеля и разочарование Орикс:
Может, он так и не воспринял свое отчаяние всерьез.
В конце концов смотреть стало нечего, только фильмы на DVD. Он смотрел на Хамфри Богарта и Эдварда Робинсона в «Ки-Ларго».
Потом он выключал телевизор, долго сидел перед пустым экраном. Все женщины, которых он знал, проходили в полутьме. И его мать, молодая, в малиновом халате. Последней шла Орикс с белыми цветами. Смотрела на него и медленно уходила за кадр, в тень, где ее ждал Коростель.