– Убит.

– Зарезан, – рыкнул его брат, вдруг тоже наклонившийся через стол вплотную к ней.

Созерцание исполосованных шрамами физиономий этих убийц-люмпенов в непосредственной близи не доставляло ей никакого удовольствия. А если она хоть несколько мгновений понюхает их дыхание, ей и вовсе конец.

– Отлично, – пискнула она и щелчком отправила сверток через стол. – В таком случае я прекращаю долговые выплаты. Не сочтите за труд передать мои наилучшие пожелания вашим… нанимателям.

– Непременно. – Мелкий не столько улыбнулся, сколько показал острые зубы. – Но не думаю, что они шибко нуждаются в твоих пожеланиях.

– Ты только лично на себя не принимай. – Глубокий не улыбался. – Нашим нанимателям плевать на всякие там пожелания.

Борферо резко, коротко вздохнула.

– А кому сейчас легко?

– Тоже верно… – Глубокий поднялся и стиснул сверток широкой ладонью.

Стоило им выйти на вечернюю улицу, как прохладный воздух словно пощечину отвесил Глубокому. Сипани, не слишком-то доброжелательный в спокойном состоянии, нынче злонамеренно кружился волчком.

– Должен признаться, – сказал он, старательно прокашлявшись и смачно харкнув, – что я малость пьянее вина.

– Угу, – отозвался Мелкий и, рыгнув, всмотрелся в туман. По крайней мере, немного развиднелось. Настолько, насколько вообще возможно в этом мутном аду. – Знаешь ли, не лучшая новость, когда находишься на деле.

– Ты прав. – Глубокий поднял их добычу к свету. – Так уж вышло. Но кто ж мог ожидать-то, что эта штука возьмет и свалится прямо нам в руки?

– Скажем, только не я. – Мелкий нахмурился. – Или… не скажем?

– Я же хотел только глоток – горло промочить, – сообщил Глубокий.

– Один глоток имеет обыкновение вести за собою друзей. – Мелкий насадил покрепче свою дурацкую, чтоб ее, шляпу. – Значит, теперь небольшая прогулка на берег, да?

– В этой шляпе ты выглядишь болван болваном.

– Ты, братишка, придаешь слишком большое значение внешнему виду.

На это Глубокий лишь прошипел сквозь зубы: