– Ох уж эти северяне, – брюзгливо заметила она. – Вечно от них всякие неприятности. Их нужно держать на цепях, как собак.

Джерви снял шляпу и бросил ее на стол – обычный сигнал, – откинулся в кресле и непринужденным движением опустил сверток в руке к самому полу. Не слишком приятное занятие, но ведь мужчина должен работать.

– Тебе совершенно не о чем беспокоиться, моя дорогая.

Она улыбнулась ему той безразличной, равнодушной улыбкой, которую он почему-то находил неотразимой.

– Не пойти ли нам в кроватку? – спросил он и бросил на стол пару монет, плату за выпитое.

Она вздохнула.

– Ну, если надо.

И Джерви почувствовал, как сверток испарился из его руки.

Сифкисс проворно выкарабкался из-под столов и зашагал прочь. В одной руке он держал палку, которой тарахтел по прутьям ограды, тянувшейся вдоль улицы, а второй размахивал, держа в ней посылку. Пусть Старуха Зеленая и велела держаться незаметно и вести себя тихо, но такое Сифкисса нисколько не устраивало. Мужчине следует выработать свои собственные манеры, а ведь ему как-никак уже стукнуло тринадцать лет! И уже скоро он перейдет к более серьезным делам. Может быть, даже станет работать на Куррикана. Кто угодно согласится, что он не абы кто, а отмечен свыше – он украл себе высокую шляпу-цилиндр, в которой его не отличишь от городского джента, – и если кто тупой усомнится, а такие, к сожалению, бывают, он еще и сдвинет свой цилиндр набекрень для лихости. Лихость – это все!

И впрямь Сифкисса все замечали.

Проверив, не глядит ли кто на него, он проскочил сквозь кусты с отяжелевшей от сырости листвой и нырнул в трещину укрытой ими стены – честно говоря, она могла бы быть немного шире, – в подвал старой церкви; сверху на лестницу падал слабый отсвет.

Почти все ребята были на работе. Лишь парочка самых младших играла в кости, да девчонка обгладывала кость, и Пенс курил и даже головы не поднял, да еще новенькая кашляла, забившись в угол. Сифкиссу не нравился звук этого кашля. Скорее всего, он через дней-другой отправит ее в водосточную трубу, и это будет означать для него несколько трупных монеток, верно? Большинство не любит возиться с трупами, а вот Сифкисса это нисколько не тревожило. Дождь покровительства не намоет, как любит говорить Старуха Зеленая. Она была у себя, в глубине здания, наверху, с распущенными седыми слипшимися сальными волосами скорчилась за своим старым столом при одной лампе. При виде Сифкисса она провела языком по беззубым деснам. С ней был еще какой-то фартовый типчик в клевом прикиде – камзоле, расшитом обалденными серебряными листочками, – и Сифкисс постарался шагать поважнее, чтобы произвести на него впечатление.