Казаков снова кивнул. — А что Геннадий и Ион? Они в порядке?

— Геннадий, похоже, в порядке. Он под наблюдением, но, похоже, сотрясение мозга никаких последствий не возымело[130]. — Фурсенко взглянул на Стойку и нахмурился. — Что касается Иона… Нужно проверить, как он оправился. От гриппа.

Казаков кивнул и посмотрел на Егорова, копавшегося в приборах и общавшегося с техниками через гарнитуру.

— Если нужно будет выполнить испытательный полет, Геннадий сможет сделать это сам?

— Конечно. Генадий квалифицированный пилот и почти настолько же знаком с «Tyenee», как и Ион. Я мог бы полететь штурманом или отправить для этого одного из техников.

— Замечательно. — Казаков направился к Стойке. Тот не встал и даже не обратил внимания, просто сидя, закрыв глаза руками.

— Ион? Я надеюсь, тебе лучше? Я могу чем-то помочь?

— Я сделал все, что мог, Павел, — простонал Стойка. До носа Казакова донесся слабый перегар. — Мне просто нужно немного времени, чтобы собрать голову воедино.

— Это точно, времени уйдет много, — сказал Казаков. Стойка поднял на него воспаленные глаза и собирался спросить, к чему это было сказано, и увидел, как Казаков вытащил из кобуры 9-мм «Сиг-Сойер Р226», направил его Стойке в голову и нажал на спуск. Половина черепа Стойки разлетелась во все стороны, и его безжизненное тело, увенчанное мешаниной костей, плоти и мозгового вещества рухнуло на пол. Казаков сделал еще три выстрела в глаза и рот тела Стойки, пока его голова не превратилась в один комок кровавого месива.

Он повернулся к Фурсенко, все еще сжимая пистолет в кулаке и стел брызги крови и мозгового вещества со своего лица, превратившегося в жуткую маску смерти.

— Больше никаких оправданий от кого бы то ни было! — Рявкнул он. — Никаких оправданий! Когда я говорю, что что-то должно быть сделано, это должно быть сделано! Когда я говорю, что цель должна быть уничтожена, она должна быть уничтожена, или не возвращайтесь на мою базу! Меня не интересуют безопасность, неисправности, осветительные огни и тому подобная хрень! Вы делаете дело или подыхаете! Это понятно?

— Фурсенко, я хочу, чтобы самолет оказался в воздухе, с таким боекомплектом, который нужен, чтобы выполнить задачу, сегодня же вечером, или я убью вас всех и каждого! Вы уничтожите обе цели, которые я вам дам, обе, или даже не думайте возвращаться — да и не думайте о том, как жить дальше. Вам понятно? Теперь за работу, все, живо!

Овальный кабинет, Белый дом, в это же время

Три генерала ВВС вошли в Овальный кабинет и тихо встали возле стены, стараясь оставаться незаметными, не смея сказать ни слова и стараясь не делать резких движений. Все ожидали одного: отпиндюривания по полной программе из-за Маклэнэхана и его высокотехнологичных игрушек.