— Само? — Дагобер снова наклонил голову и на мгновение задумался. — Ладно. Сначала, до всех условий, пусть твой германец развяжет верёвки и пусть мой Миробад передаст мне стул.

Рагдай некоторое время колебался, затем кивнул:

— Хорошо. Только отложи меч на траву. И отдай нож.

Пока Рагдай спорил с Орей, затем со Стововом, развязывать или не развязывать короля, Дагобер уже крикнул франкам, чтоб привезли стул. Краснолицый, тот, что кричал про выкуп, двинулся к дубу, оставив свой меч. Навстречу ему выехал полтеск, которого все звали Гуда. Он подобрал, не слезая с коня, положенный краснолицым в траву на полдороге сложенный стул, завёрнутый в лоскут.

Полтеск подвёз его Рагдаю, тот повертел в руках, развёл кожу в стороны, и из под неё возникли две деревянные крестовины, скреплённые меж собой. Рагдай поставил стул на землю, принял из руки Дагобера меч, оказавшийся самым обычным, видимо рейнской выделки, даже оплётка рукояти была из простой кожаной ленты — только длина была на две ладони больше обычного. Меч положили в стороне, в пяти шагах. Оря наконец размотал верёвку и, шипя проклятия через зубы, с трудом распутал сеть. Король, освободившись, сделал шаг в сторону, и тут же рядом с его ногой в траву воткнулись две стреблянских стрелы.

— Они озадачены. Устали, — пояснил Рагдай. — Неспокойные.

— Скоро успокоятся. — Дагобер сказал это садясь на стул, и лица его было в этот миг не видно, но Рагдай ощутил холод в животе. — Так, значит, всего вас сколько?

— Всего после битвы у истоков Отавы нас двести семь, из них двадцать раненых, — ответил Рагдай, тщетно пытаясь проникнуть в помыслы короля.

— Да что вы вообще тут делаете? Вы ведь из Ругена? — Дагобер поднял на него злое лицо. Тут только Рагдай понял, что глаза короля цвета изумруда, они будто светились, то ли изнутри, то ли в отблеске заходящего солнца.

— Мы из Тёмной Земли, — упрямо мотнул головой Рагдай. — Это месяц под парусом на восход от Ругена.

— Что за народ?

— Склавяне, то есть венеды, руги, дедичи, бурундеи, полтески, нордманы.

— Нордманов, венедов знаю, других нет. Веры какой?

— Разной. Языческой.

— Отчего тут?

— В прошлое лето наши торговые ладьи пропали на Отаве. Пришлось искать, — быстро, как и прежде, ответил Рагдай, с ужасом понимая, что Дагобер почуял уже неправду, хотя ничем этого не выдаёт. — Наверное, лютичи похитили…

— Отава по ту сторону Исполиновых круч, — угрюмо сказал Дагобер, оборачиваясь сначала через плечо на низкое солнце, а затем вглядываясь через головы франков, стоящих в отдалении через гребень холма. День ещё длился. Со стороны Карапатских гор надвинулись бело чёрные облака, ветер сделался холодным, отчего разогретая трава и сталь покрылись испариной росы. Воздух из жаркого сделался парким, удушливым. Тени стали длинными, однако сумерек всё ещё не было. Вечер был как день, хотя от красного солнечного диска осталось меньше половины.