А затем он почувствовал на себе взгляд пронзительных серебряных глаз, и стыдливо опустил голову.

     — Добрый день, — поздоровался президент, появившись в коридоре на их пути. Он улыбался, но улыбка казалась страшно вымученной, а в глазах его стоял целый омут боли. Он снял галстук и пиджак, но создавалось впечатление, что его до сих пор что-то душит. Президент не предложил руку для рукопожатия. — Спасибо, что пришли. Пройдемте в студию.

     Студия располагалась дальше по коридору. На одной стене красовались фотообои с изображением Вашингтона с высоты птичьего полета, с помощью которых, вероятно, пытались восполнить недостаток окон. На другой стене висела огромная карта США и несколько региональных карт, на которых было множество булавок и стрелок. Джефферсон понял, что это размеченное движение войск, которых никогда не было в тех регионах с момента начала инопланетной войны. На полках стояли книги, которые, казалось, держались здесь больше как украшение — вряд ли их кто-то читал. В центре комнаты стоял огромный антикварный стол, на котором был вырезан американский флаг и герб. У стола располагалось два кожаных стула, с другой стороны находился третий. В углу стояло массивное черное кресло, а рядом — довольно старый диван, покрытый грубой матерчатой тканью, цвет которой трудно было идентифицировать точно между серым и зеленым. Джефферсон решил, что этот диван доставили сюда из Гудвилла, когда закончились деньги налогоплательщиков, которые можно было тратить на мебель с отделкой из черной кожи.

     — Закрой дверь, Вэнс, — Бил сел на стул, располагавшийся через стол от других двух, а Итану и Джефферсону указал на два места напротив себя. — Здесь достаточно прохладно? Если хотите, можем включить кондиционер.

     — Я не из ледяного мира, — с легкой улыбкой отозвался Итан.

     — О... верно. Просто твои глаза... они холодного цвета.

     Дерриман присел на диван, закинул ногу на ногу и приготовился ко всему, потому что он понятия не имел, о чем Бил собирался говорить с этими двумя, ведь ему он не сказал ничего, кроме «они мне любопытны».

     — У нас есть фруктовый сок, — предложил Бил. — Яблочный и апельсиновый. Я бы предложил вам что-то более крепкое, но у нас... ограничены запасы, — по большей части это замечание было адресовано Джефферсону.

     — У вас есть кофе? — спросил Итан. Впрочем, затем он подумал, что если будет так много пить, то его человеческому телу придется облегчиться в уборной президента. Отчего-то это показалось ему неправильным. — Хотя не стоит. Мне ничего не нужно.