А вот уже и окраины поселка. Какие-то огородики, сады, сараи… А вот тут уже можно построиться в оикия и начать топать победным маршем, печатая шаг и звеня доспехами.

Можно начинать представление, только сначала проверить, на месте ли пленник.

Не то чтобы пленник тут был как-то особо мне нужен. Скорее наоборот, Хииовитаак был большой проблемой. Хоть он в последнее время, вроде как, и присмирел, однако я даже и секунды не сомневался, что в любую минуту от него стоит ждать какой-нибудь подляны и потому оставить этого товарища на попечение добродушных аборигенов, честно говоря, побаивался.

Так что в этой операции он будет изображать раненого, лежащего на носилках. Укутанный чуть ли не по самые брови в плотное одеяло… чтобы не видно было пут, которые не позволяют ему даже пошевелиться. Наружу торчала только черноволосая голова — лишнее доказательство, что мы аиотееки. Хоть какая-то польза от гада.

Пока бородокосичное воинство охватывало поселок с флангов, сгоняя жителей на центральную площадь, находившуюся на берегу реки, ирокезы проследовали прямо к месту событий в классическом аиотеекском походном строю, звеня доспехами и печатая шаг.

Вскоре тут собрались и почти все жители поселка, согнанные нашей облавой. Мужики стояли хмуро набычившись, а женщины и дети пугливо жались друг к другу за их спинами, с тоскою пытаясь понять, какая-такая новая напасть свалилась на их головы.

Бородокосичники, все в доспехах и с оружием, окружили их по периметру площади, а оикия ирокезов «охраняла» меня в ее центре, выстроившись буквой «П». Почти все они были в трофейных аиотеекских доспехах и с длинными копьями всадников-оуоо в руках. Единственное, что отличало их от наших врагов — белые и рыжие шевелюры скрывались под навороченными шлемами, а бороды и усы пришлось спрятать под слоем болотной грязи, окрашивающей все, чего коснется, в черный с примесью бурого цвет.

— Кто тут Староста? — рявкнул, я снимая шлем и встряхивая своим черным ирокезом после того, как пропел несколько строевых команд на аиотеекском, дабы лишний раз убедить окружающих в нашей национальной принадлежности.

— Я тут старостой буду. — Вперед поспешно вышел довольно таки уже пожилой, хотя еще и крепенький мужик. — Вабток меня звать.

— Много ли мужчин в твоем селении? — спросил я, глядя на несчастного как можно более грозным взором и пытаясь изобразить «аиотеекский» акцент.

— Дык… Много. (А чего я еще ожидал услышать?).

— Возьми их всех и иди с моими воинами, они покажут тебе три лодки, которые вы должны принести на этот берег.