— В случае победы уранитов?

— Или Гондваны… Это две ветви. Из четырех имеющихся… Имевшихся… А человечество — очень неравновесная система. Разнообразие в нем долго не держится. Так что война, по–моему, кончилась еще не худшим образом.

— Не худшим? — Андрей содрогнулся.

Арианит сочувственно смотрел на него.

— Далеко не худшим, — подтвердил он. — Попробуйте представить мир, в котором победили ураниты. Треть человечества — слепцы, остальные две трети — неграмотные рабы… А что касается Гондваны — то ее операция здесь, на Карфагене, была только началом. Есть четкие разведывательные данные. Они не собирались нас завоевывать. Жители Византии были им не нужны даже в качестве рабов. Они собирались стерилизовать планеты — и потом заселять их… Но даже все эти кошмары — только симптом.

— Симптом чего?

Арианит смотрел сквозь дым без всякого выражения.

— Изменения, — сказал он. — Как говорил кто–то из древних учителей: мы не умрем, а изменимся. Здесь, в Галактике, у людей зашевелились душевные структуры, которые на Земле дремали. Вот простой пример. Пока человечество жило только на Земле, в нем преобладали монотеистические религии. Язычество было исключением. Сейчас — точно наоборот. В коллективных слоях психики смещаются какие–то пласты. Идут течения. Мы постепенно становимся другими. И встречаем богов.

— Богов?

Арианит пожал плечами.

— Удобное название для любого узла, к которому сходится множество прямых и обратных информационных связей. Люди создают богов, да. Но и боги создают людей… Когда–то люди надеялись, что в Галактике нас ждет Христос: грустный, добрый… сочувствующий… А если это не Христос? Если это Кали? Пока что мы наткнулись именно на нее. Прямо лицом к лицу, если вы не заметили… Ну, а если дальше будет еще страшнее?

Андрей вдохнул и выдохнул.

— Значит, по–вашему, Ангел был орудием Кали?

— Это гипотеза, — напомнил Арианит. — Не более чем. Проверить ее невозможно, поскольку тело Ангела разнесено на элементарные частицы. Я о другом. Мы надеялись встретить в Пространстве если не Христа, то уж хотя бы Аполлона: пусть равнодушного, но прекрасного. А встретили Кали. И вы все равно хотите идти дальше?..

Андрей грустно улыбнулся.

— Плыть необходимо, — сказал он.

Руди Бертольд остановил автомобиль у Тремонт–хауса. Солнце жгло. Стеклянные террасы верхних этажей отсвечивали алым. К машине сразу же подошел солдат в синем доломане, с карабином. Опознал своего и вернулся на пост, не сказав ни слова.

Миновав стеклянные двери, Руди покосился на дежурного — тот лишь кивнул. В лицо его знали.