Янка ехидно улыбнулась и картинно поклонилась — дескать, ничего не могу с собой поделать.

— Что там, Рома? — спросил Суваев, поднимаясь. Кажется, он таки набрался мужества и решился взглянуть на интерфейсник из-за моего плеча. Я не стал ему мешать.

И он увидел то же, что и я: проекцию с экрана одной из головных рубок. Крейсеры цоофт в гасящем режиме. Они вываливались из дыры в пространстве, из непонятного мне безмолвного ничто, один за другим, десяток за десятком, сотня за сотней.

Пришли враги. А боевые рубки «Волги» заблокированы. Уповать же на то, что противометеоритная защита совладает со слаженным ударом могучих звездных кораблей, было по меньшей мере глупо.

Суваев тихо и как-то зловеще присвистнул.

— У-у! Кажется, ты очень вовремя отменил вахты, капитан.

— Да что стряслось-то? — забеспокоились остальные, вставая. Даже не вставая — вскакивая.

— Чужие, — пояснил я чужим голосом. — Целая армада. Вываливаются в обычный космос пачками.

— И мы, конечно же, еще двое суток не сможем им ничего противопоставить, так, капитан? — спросила Яна на удивление спокойно и холодно.

— Так.

— И даже не так. — Яна стрельнула глазами, даже в полутьме это было очень заметно. — Через двое суток мы только узнаем, куды бечь, чтобы корабль оживить. Так, капитан?

— Так.

— Поздравляю, капитан!

— Спасибо, дорогая.

Как ни странно, Янкин яд подействовал на меня благотворно. Несмотря на аховую — действительно аховую — ситуацию.

Как же не вовремя чужие свалились нам на головы! Или они знали, что делают? Втихую следили за нами? Дождались, пока «Волга» останется беззащитной, и тут как тут?

Если второе — то плохо. Если первое, тогда есть надежда, что они поостерегутся наносить удар сразу. На их месте я бы сначала попробовал осторожные переговоры.

Продержимся ли мы двое суток? Вот в чем вопрос.

Янка окончательно высвободилась из согревающих объятий Смагина и шагнула ко мне. На ходу поднимая руку с вытянутым указательным пальцем. Губы ее шевельнулись, но ни слова Янка произнести не успела: на втором шаге пол ушел у нее из-под ног и она, взвизгнув от неожиданности, навалилась грудью на край неровной дыры под лестницей. Как провалившийся в полынью конькобежец на кромку льда.

Смагин, я, Суваев и Риггельд немедленно бросились к ней, на рефлексах, не раздумывая, а Юлька осталась не у дел только потому, что Риггельд так резво взял старт, что сбил ее с ног, и Отчаянная, округлив глаза, с размаху уселась на прежнее место. Под стеночку.