В вашем распоряжении любая доступная аппаратура. Вы специалисты — каждый в своей области. Надеюсь, что общими усилиями мы преодолеем все трудности на пути к успеху. Ну а теперь не смею мешать. С любыми вопросами и просьбами обращаться к моему ординарцу — лейтенанту Хардуэю.

Щуплый темнокожий проводник сделал шаг вперед и кивнул. Фуражка у него на макушке даже не шевельнулась, словно была приколочена гвоздями.

— Напоминаю, что понятия «рабочий день» для исследовательской группы временно не существует, ибо время работает против нас — неизвестно, что предпримет Рой, который не любит терять скауты и делиться технологическими секретами. Удачи, господа. Удачи всем нам.

Полковник Надточий более не произнес ни слова. Нахлобучив фуражку (побольше, чем у ординарца, и с ярким околышем), он направился прочь и на пути к трюмному шлюзу не обернулся ни разу.

Лейтенант Хардуэй просто отошел в сторонку, уселся за отдельный столик с терминалом и немедленно налег на клавиатуру.

Двадцать шесть исследователей остались у сферического корабля. Коллективный разум. Один на один с порождением разума чужих.

— Итак, коллеги, — провозгласил Виктор Пасулько, руководитель группы физиков, академически всплеснув руками. — Нас бросили в бой. Какие будут соображения? С чего начнем-то?

Кто-то саркастически хмыкнул и тоном, обычным для Ше-манихина, предположил:

— Несомненно, попытаемся попасть внутрь.

Несколько человек засмеялись.

— А военные, случайно, не знают, как это делается? — спросил долговязый энергетик по имени Богдан — Павел часто сталкивался с ним в жилом секторе. Фамилии не помнил, только имя.

— Военные не знают, — сообщил из-за терминала лейтенант Хардуэй. — Иначе мы бы его уже вскрыли.

— А что скажут наши уважаемые ксенотехники?

Двадцать четыре пары глаз воззрились на Шеманихина и Павла. Только Хардуэй да мордастые охранники у шлюза продолжали глядеть туда же, куда и раньше: Хардуэй — в куб-экран, охранники — в пустоту.

— Давно бы так, — удовлетворенно проворчал Шеманихин. — Наш выход, Паша.

Павел вздохнул, прошел к ближайшему столу и водрузил на него чемоданчик.

— Ребята! — обратился к остальным Пасулько. — Давайте-ка покамест с аппаратурой разберемся. Чего тут имеется…

Ребята дружно расползлись, мгновенно породив тихий рабочий гомон.

Павел вдруг остро почувствовал, что исследовательская группа начинает становиться командой. Сплоченной командой, почти организмом, где каждый будет знать, что ему делать. Ему нравилось работать в команде. Как ни крути, любой из них был достаточно узким специалистом. И как военные умудрились ограничиться всего двадцатью шестью кандидатурами в экспертную группу, для него оставалось загадкой. По прикидкам Павла, для любой серьезной исследовательской работы необходимо было по крайней мере человек триста.