Пришлось зафиксировать скаут в гравизахваты и метить пол трюма напротив шлюзов.

— Теперь запоры…

Любой шлюз управлялся автономной сервомышцей — мотором это устройство земные инженеры в свое время назвать не рискнули. Мышца подчинялась сигналам — либо внутренним, с панели управления шлюзом или с центрального капитанского пульта; либо внешним — с парольного датчика или дистанционного устройства.

Панелью управления шлюзом Шеманихин и Павел Неклюдов воспользоваться не могли. Равно как и капитанским пультом. В силу того, что находились вне корабля. Оставалось одно — обмануть внешний датчик, наверняка запароленный на уровне биоматрицы владельца. Владелец (а точнее, то, что от него осталось после залпа), если верить военным, также находился внутри скаута. Следовательно, его матрица была недоступна.

Почти сорок минут Шеманихин и Неклюдов колдовали над скорлупой, выслеживая нерв, которым управлялась сервомышца. Еще полчаса потратили на то, чтобы к нему подключиться, призвав на помощь физиков и специалиста по субатомному сканированию и диффузным внедрениям.

Когда микропроцессор мышцы выдал код неверного сигнала и иллюзорная голографическая стрелка универсального измерительного прибора заметно колыхнулась, Шеманихин провозгласил: «Фу! Полдела!»

И потребовал полную мощность многопотокового монстра, которого военные реквизировали у спасателей, в течение как минимум двух часов.

Прибор регистрировал возврат неверного кода сто семьдесят две с чем-то тысячи раз в секунду. Стрелка, понятно, это не отображала — подобное выходило за возможности человеческого глаза. Стрелка просто застыла в пиковой точке.

— Лейтенант! — обратился Шеманихин к Хардуэю. — Какой компьютер смонтирован на крейсере? Головной, я имею в виду.

— «Черный коралл», работы свайгов. Послабее, конечно, чем этот… — Он кивнул на безмолвно трудящийся купол. — Но все же.

— Если дадите его мощность, управимся быстрее. Запроси капитана.

Хардуэй без колебаний подался к микрофону-бусине за терминальной клавиатурой. Говорил он по-английски, быстро и неразборчиво. Наконец обернулся к Шеманихину:

— Вообще-то идут расчеты очередной пульсации. Но большую часть мощности капитан согласился дать. Причем он снимает боевую блокировку, а это почти удвоение по сравнению с обычным режимом. Линкуйтесь. Прямо по шине, вам дают судо-доступ.

— Спасибо, что не рутовый, — проворчал Шеманихин, усаживаясь за клавиатуру ближайшего терминала и открывая рабочую консоль. — Я бы этого явно не пережил…

Павел усмехнулся. Дай Шеманихину рутовый доступ — и он бы точно уронил всю корабельную систему. И исчез бы за барьером без следов и надежды на возвращение еще один крейсер земной доминанты…