— Я хочу эти одеть.

— Нельзя сегодня, княжич, не для приёма они.

— А завтра?

— И завтра нельзя, тебе в круг Ярилов при параде надобно…

— Ты вот что, — строго прервал писаря Артём, — эти сапоги в шкафу оставь, не уноси.

— Хорошо.

— Показывай, что подобрал?

— Изволь!, — Перята, слегка заробевший, подбежал к кровати и принялся раскладывать одежду: — Вот, рубаха, вот порты, пояс, кафтан и корзно.

— Рубаха была белая, с узорчатой оторочкой, длинная, такую носили на выпуск, порты светло-зелёные, в тон узорам на багровом кафтане, а корзно — накидка с одной застёжкой, нежно-синяя с узорами диковинных птиц из белых ниток. Артём вздохнул, придётся всё это надевать. Он выпроводил настырного писаря, который норовил остаться и переоделся. Походил по комнате, поскрипывая и постукивая сапогами. С непривычки было тесновато и жарко, но…

— Перята!

— Здесь я!, — влетел писарь.

— Я готов, веди!

— Погоди, княжич, шапочку надо надеть, — писарь подскочил к шкафу, достал с верхней полки зелёную шапку, отороченную мехом, поднёс Артёму.

— С мехом? Жарко же!

— На улице уже посвежело, а в дому у пресветлого, надо будет шапочку снять и в руке держать.

— А завтра?

— И завтра.

— Понятно, — Артём сердито надвинул шапку на голову. — Пошли!

— Ещё одно, княжич.

— Что ещё?!