— Кванто кхорне, Абим. Разрешите обратится.

…Нет, с глазу на глаз…

.. через три часа…

…по какому вопросу? По личному…

Трубка прохрипела в ответ «хорошо». Туземец посмотрел на часы — здесь, в солдатском отсеке они были простые, электронные. И замер, насвистывая под нос немудренный мотив прилетевший на осиных крыльях.

«Помоги мне, Уарра-воин».

Холодный электрический свет дрожал на его лице, дробился в черных петлях татуировки.

Глава 24 Лесная дорога

Глава 24 Лесная дорога

Лиианна беспокоилась зря. Абсолютно зря, Ирина забыла про нее сразу же — пощупала пульс, пошепталась с ДаКостой и Эви, убедилась, что ничего, кроме временной слабости, дурехе не угрожает и забыла. Было не до того. Так стремительно менялись картинка вокруг. Бэха шла, приближаясь к неведомой им Фиделите.

Вначале на дороге попались еще два железных ежа — два увитых лианами исполина перегораживали лесную тропу. Мия сбавила ход, аккуратно проводя машину между порыжевшими двутавровыми балками. Проход узок — беха прошла еле-еле, едва не сбив краску с бортов.

Донесся протяжный, благодарственный крик. Эрвин обернулся — кричал старый Яго из машины Станислава позади. Лязгнула сталь. Миа, запрокинув голову, подхватила напев, вывела горлом звонкую, в три ноты, руладу. Потом, обернулась, пояснила оторопевшим землянам:

— Благодарность. Богу, за то, что дошли. За эти столбы звери не ходят.

Железная балка над головой — густо увита тонкой лозой. Сквозь зелень, местами — ржавчина и стальной сизый блеск. Следы зубов. Эрвин невольно поежился, Шляпа скатилась с задранной вверх головы. Все следы оставались по правую сторону, сзади, за бортом. С передней, левой — только ржавчина и нежный зеленый лист.

— Спасибо. Ты молодец, — сказал он Мие. Та улыбнулась, кивнула в ответ. Поправила цветок в волосах. Хрустнув, лопнула перебитая железным бортом лоза. Пятипалый, алый цвет закачался и упал с балки вниз, мимоходом коснувшись предплечья.

Миа и Эви обменялись короткими, звенящими фразами. Весело, должно быть шутка на чужом языке. Эрвин не успел понять. Ирина покраснела — слегка, спрятав лицо за тонкой ладонью. Путь под колесами стал шире, утоптанней. Уже дорога, а не пробитая кое-как тропа. По обочинам — будто два зеленых, рыжеющих на солнце вала. Дорогу берегли, за ней следили, выпалывая упрямый гибкий тростник. А за обочиной — листья, лианы и сучковатые толстые стволы. Зеленый лес, густо усыпанный алым, сияющим цветом созревающей «тари».

Первую делянку проехали через полчаса — просто поляну в лесу. Вначале они услышали музыку — негромкое пенье, мелодичное, тонкое, красивое. Потом увидели людей. Женщины — за плечами корзины, яркие косынки на головах, — собирали цветы, двигаясь вдоль лесной стены — медленно и методично, под ритмичное пенье. Поймать соцветие рукой в кожаной высокой перчатке, оборвать первые листья, повторить. Движения — в такт музыке, плавны и точны, как в танце. Эрвин зачем-то полез проверять пулемет. Потом лес раздался и Эрвин увидел еще и местных мужиков — полдесятка туземцев с крестами на лицах собрались в круг, что-то мастерили на поляне. Винтовки — длинные туземные стволы — рядом, небрежно составлены в пирамиду. Эви окликнула их. Ей помахали рукой — небрежно, не отрываясь. Эрвин оставил в покое пулемет, и сел, откинувшись в кресле.