В конце улицы появилось такси и остановилось у дверей. Из машины вышел Коростель.

— Не все так просто, как хотелось, — сказал он вместо приветствия, устраиваясь рядом и подзывая официанта щелчком пальцев.

В Китае он сбрил бороду и избавился от парика. На его влажной от дождя лысине отражался свет люминесцентных ламп под потолком. В таком образе Коростель выглядел зловеще, а дядя за глаза называл его Фантомасом.

— У нас могут возникнуть проблемы с визами.

— Кто-то, я помню, обещал уладить вопросы с консульством, — произнес дядя в сторону.

Коростель наклонился к столу.

— Я сказал «могут возникнуть». Я не сказал, что они уже возникли.

Их стычки и взаимные подколки не прекращались с того момента, как они пришли к соглашению на встрече в Краснокаменске. Будто каждый искал благовидный предлог для расторжения договоренностей. Арчи не сомневался, что дядя давно дал бы деру, прихватив с собой племянника, если не зависел бы от Коростеля: в их дружной компании только бывший агент пенсионной службы прекрасно владел китайским, имел знакомства в местных государственных структурах и представлял, как добраться до Англии.

— В этом заведении вообще официанты существуют?! — повысил голос Коростель и разразился тирадой на китайской тарабарщине.

Гражданин Чехии резко обернулся. Их взгляды встретились. Отступать никто не хотел.

— Дружба народов! Мир! Труд! Май! — Коростель вскинул руку, сложив пальцы знаком «V» — то ли символ победы, то ли «коза».

Иностранца перекосило. Жена тронула его за плечо, прошептала несколько слов, и он немного расслабился.

По кафельным плиткам пола семенил официант, успевая на ходу кивать головой, извиняясь за задержку.

* * *

Преодолев брезгливость, Арчи вошел в общую кухню и приготовился разгонять тараканов, но кто-то сделал это до него. На горелках булькали кастрюли с дурно пахнущим варевом. Рвотные позывы подкатывали к горлу при одной мысли, что это можно есть. Он нашел свободную плиту и поставил на огонь ковшик с парой яиц на завтрак. Старики, как он называл про себя обоих спутников, ограничивались утром растворимым кофе. Он облокотился на разделочный стол и ждал, когда закипит вода.

В кухню заглянул мужчина европейской наружности. У него были всклокоченные рыжие волосы и розовощекая физиономия с россыпью жирных веснушек. Человек все время находился в движении, шевелил пальцами, выпячивал нижнюю челюсть и подергивался. Арчи затруднился определить его возраст, но предположил, что ему не больше сорока лет. А, может быть, и тридцать.

— Один тут? — отрывисто спросил незнакомец на русском языке.