Разраставшаяся внутри пустота задушила слезы, едва уколовшие глаза и высохшие, так и не пролившись, убивала мысли и повергала в оцепенение. Остановившийся взгляд ловил преломленные на неровных камнях тени, черноту вгрызавшихся в землю ответвлений коридоров и время от времени упирался в спину шедшего впереди Спикера.

 Мысль о том, куда и зачем ее ведут, проскользнула в сознание, отравив мысли страхом и болью. Там, наверху, остался Корнелий. Еще час назад она держала его за руку, теплую и живую, слышала голос и вместе с ним надеялась на милость его богов, ненадолго проникаясь его непоколебимой верой. Там, в часовне, у самого уха гулко и быстро колотилось его сердце...

 В глазах помутилось, и перед глазами снова промелькнуло увиденное в комнате — быстро, едва коснувшись сознания парализующим ужасом. Разум не хотел принимать и осознавать это, ему сполна хватало уже того, что Корнелий мертв, абсолютно точно, безоговорочно мертв. И того, что убило его нечто известное ей куда меньше других тварей. Нежить, зверье или выращенные магами-изгоями существа из Обливиона — опасные, но привычнее, изученные, описанные в книгах, и их можно убить, если затаиться в темном углу и быстро нанести удар. Можно поджечь, если есть в руке факел, можно сбежать.

 Сбежать от тени, порожденной самой Пустотой, нельзя, как и скрыться. И серебряный меч Корнелия помог ему не больше молитв.

 Коридоры, густой сумрак и вводящий в транс звук шагов. Незнакомые места, вызывавшие обилие так и не прозвучавших вопросов, ответ на которые был безразличен.

«Не убей брата или сестру»…

 Не убила, но промелькнула порожденная ненавистью мысль. Всего мгновение, и порыв был убит здравым смыслом и страхом, но теперь шипение Тейнавы о неверных обрело новый смысл, заставляя задуматься.

Неверные всегда срываются.

 Где-то впереди забрезжил лунный свет, и серый пол, укрытый ковром сумрака, зарябил перед глазами, когда лоб ударился обо что-то, и Терис медленно подняла голову, тут же почувствовав, как в горле встал ком. Взгляд Спикера, выражавший все эмоции и при этом ни одной, приморозил к месту, и мысль о том, что сейчас все и закончится, пришла первой вместе с близкой к паранойе уверенностью в осведомленности убийцы о ее секундном желании перерезать Мари глотку.

 — Если я говорю ждать, значит, ты должна остаться на месте, — раздалось после нескольких мгновений абсолютной тишины.

 Терис кивнула, с трудом выдерживая взгляд, и впервые поймала себя на том, что не собирается просить прощения. Не сейчас, не за это.

 — Можно мне на задание? — наконец выдавила она, пытаясь придать голосу твердости, но вместо этого вышел только тихий хрип.