— Потом. Сейчас пойдешь со мной. — Люсьен Лашанс развернулся и пошел туда, откуда пробивался свет — неприметная расщелина между камней, один из которых сдвинулся в сторону, на долю секунды вспыхнув рунами.

 Терис выбралась следом, тут же натягивая капюшон, без которого морозный ветер, гулявший за городскими стенами, рвал волосы и промораживал насквозь. За белым маревом вьюги виднелся вдали Чейдинхолл, а неподалеку уходила в гору полузаброшенная дорога. Знакомые места, до форта Фаррагут пять минут ходьбы…

 И лучше идти туда, чем возвращаться в убежище, пропитавшееся запахом крови Корнелия, переставшим тревожить только здесь, на свежем воздухе. Не оставляли только слова Мари и то, увиденное в комнате, что окончательно обратило неприязнь в лютую ненависть и укрепило таившийся до этого где-то в глубине души страх.

«…я не хотел убивать того парня, не хотел! Я даже не знал, что он наш…»

 Не знал, не хотел — Ярость Ситиса все равно пришла, несмотря на клятвы и заведомую невиновность убийцы, в которой не возникало сомнений даже у Спикера. Пришла, черной тенью скользнула по коридорам и исчезла без следа, оставив тело Корнелия с развороченными ребрами и кровавой дырой там, где недавно билось сердце.

Глава 36

Глава 36

 Горячая кружка обжигала замерзшие пальцы, но Терис не отнимала от нее рук, намертво вцепившись и боясь выплеснуть травяное варево к себе на колени. Не яд, эта мысль, рожденная не здравым смыслом, а напряжением, исчезла почти сразу, стоило ей появиться. Старая привычка видеть во всех врагов постепенно уходила, изгоняемая доверием к Спикеру.

 В форте было тихо и сумрачно, пятно света выхватывало из темноты только заваленный бумагами стол и пару старых кресел поодаль, в одном из которых и устроилась, кутаясь в плащ, полукровка.

 Мысли текли медленно, и пустота внутри разрасталась, лишая остатков эмоций и оставляя только четкое понимание произошедшего. Корнелий мертв, и ему уже никак не помочь. Кто-нибудь еще, да и он сам тоже, стал бы утешать себя мыслями о лучшем мире после смерти, но Терис о подобных вещах никогда не думала. Он мертв, не здесь, не с ними. А что там, после смерти… Кто-то говорит, что Пустота, кто-то считает, что уйдет на план почитаемого даэдры, кто-то верит в царство Девятерых. Слишком туманно и непонятно, пока не перешагнешь черту смерти, и она делать этого не торопилась, хотя увиденное заставляло задуматься о перспективе самой оказаться на месте Корнелия.

 Он мертв, потому что кто-то подставил его.

«— Не забывай, что нам теперь вместе работать,» — давно подслушанные слова Харберта таили угрозу, еще тогда внушившую вполне определенный страх. Может, и правда стоило бежать к Спикеру и донести?