— Что здесь...о Девять! — испуганный вздох Матильды послужил знаком того, что она все поняла, как и несколько запоздавший визг Довеси. Бледный как смерть Примо Антониус застыл на месте, как будто бы врезался на полном ходу в невидимую преграду, и только судорожно втягивал широко раскрытым ртом воздух.

 — Я...я не знаю, что произошло, — надрывный всхлип не дал тишине застояться, — Дверь была открыта...он не отвечал...

 Гости так и не шевельнулись, только Примо как-то медленно и отрешенно кивнул, и Терис закрыла лицо ладонями, по-прежнему не отлипая от стены, даже когда в коридоре снова послышались торопливые шаги.

 — Что тут... О боги... — Маркус Доран возник на пороге и на долю секунды замер, но уже в следующее мгновение осторожно оторвал полукровку от стены и крепко обнял за трясущиеся плечи.

 — Я пыталась его разбудить, он не отвечал... Тогда я вошла, а он...он уже был мертв... -

 сбивчивые объяснения заставили остальных немного отойти от потрясения и повернуться, — Боги, почему... Он не заслужил такого... — Терис уткнулась лицом в плечо Спикера, щедро заливая его слезами и спиной чувствуя, как гости понемногу приходят в себя.

 — Ему...ему ведь было уже много лет, — дрожащий голос Примо раздался первым, — Мирная смерть во сне после доблестной службы Империи...

 — Достойная легионера смерть, — скорбно добавила Довеси, — Да хранят Девять его душу...

 "Это были мои слова", — Терис еще раз жалобно и несчастно всхлипнула, не отлипая от Спикера.

 Кто-то шагнул вперед, зашуршала ткань покрывала, и тело исчезло под ним под звук горестного вздоха Матильды Петит.

 — Нам всем нужно сейчас успокоиться, лучше спуститься вниз... — нервный взгляд старухи упал на Терис, — Особенно вам, дорогая, вам просто необходимо прийти в себя.

 Полукровка кивнула, пытаясь вложить в этот жест подобие благодарности, хотя куда больше сейчас хотелось уйти в свою комнату и приходить в себя уже там. Без давящего на ребра корсета и без навязчивого участия старой дворянки.

 Но, вопреки ее желаниям, приличия и глубокое потрясение такой свободы не давали, как и Спикер, с трогательной заботой настойчиво потащивший ее вниз вслед за остальными.

 — Ужасно, я поверить не могу, — Довеси Дран вздохнула и промокнула выступившие на безразлично-холодных глазах слезы аккуратно сложенным платком, — Еще вчера он был жив, рассказывал о своей молодости...

 — Что там у вас стряслось? — могучая фигура Нельса возникла внизу, а в его тоне уже ощущалось если не понимание произошедшего, то некое мрачное предчувствие.

 — Невилль умер ночью, — Маркус Доран помог Терис спуститься и заботливо усадил в кресло, — Видимо, сердечный приступ, мой отец умер так же.