— В подземелья тебе сейчас нельзя лезть, увидишься с ними вечером, — убийца пригладил ее встрепанные волосы, и, положив гребень на комод, повернулся к двери, — У тебя есть время подумать, куда еще можно подлить яд.

 — Спикер... — Терис на секунду осеклась, когда убийца замер, так и не коснувшись ручки двери, — Мне неудобно просить, но можно что-нибудь поесть? Если вам не сложно, конечно... — на мгновение просьба показалась совсем уж нескромной, и полукровка совсем сдавленно продолжила, — Я ни в коем случае не для себя, все ради ребенка...

 Желание придушить, мелькнувшее в глазах Лашанса, было как и всегда мимолетным, и сменилось выражением бесконечного терпения и укора, почему-то напомнившим Винсента Вальтиери.

 — У тебя талант к вранью, лицедейству и шантажу, у тебя нет совести, ты ужасная личность. Твои учителя должны плакать кровавыми слезами всю оставшуюся жизнь.

 — Я беру пример с вас, — чистый и преданный взгляд свидетельствовал об искренности слов.

 — Умница. Далеко пойдешь, если эти же таланты не сведут тебя в могилу. Поэтому, когда вернешься, тренироваться будешь по три часа каждый день, — Спикер встретил несчастный взгляд Терис абсолютным спокойствием, — Конечно же, тоже ради ребенка. Я не всегда смогу быть рядом и защищать вас.

Глава 47

Глава 47

  Босые ноги мерзли на полу, а салатовый халат в цветочек ожидаемо не грел, как Терис ни старалась закутаться в него. Особняк, несмотря на почти всегда горящий внизу камин, не баловал теплом, а зубы все еще мелко стучали от холода, встретившего в ванной. Правда, после горячей воды унялась боль в спине, оставив после себя только воспоминания и не слишком приятные мысли, что к обеду придется снова влезать в платье.

 — Очень благородно с вашей стороны, — долетал из гостиной голос Примо, полный искренности пополам с сочувствием.

 — Ничего благородного. Я должен был сразу жениться.

 — Вас ни в коем случае нельзя винить, — Матильда Петит по своему обыкновению не то ворковала, не то шипела, — В обществе есть свои правила, а людям нашего с вами круга даже в некотором роде неприлично... — она замялась, — Конечно же, ваша жертва заслуживает всяческих похвал.

 — Это не жертва, — тон Маркуса Дорана по своей вежливости приличествовал человеку его положения, но что-то в нем ясно давало понять, что разговор на эту тему закончен, — Уверяю вас, я вполне счастлив, но сейчас лучше уделить внимание другим вещам. Невилль мертв, необходимо сообщить его родственникам или сослуживцам, когда все закончится.

 — Вы совершенно правы, — тут же с беспокойством проговорил Примо, — Такая трагедия... Правда, он так и не упоминал о своем доме.