– Девушек отпустили. Они дома в целости и сохранности. Федеральный судья из Уичито выписал ордера на арест меня, моих агентов и главы АНБ по обвинению в похищении. Мы могли бы блокировать ордера, но я отговорил начальство.

– Надолго отпустили девушек? Когда их снова схватят?

– Не знаю, – ответил Кокс, немного помолчав. – Я не знаю, кому еще известно твое имя и что Милли – твоя девушка.

– Тут ты мне точно не помогал!

Кокс откашлялся.

– Нет, не помогал. Но Милли мы освободили. Подумай об этом. Чем не жест доброй воли? Чем не жест вроде твоего, когда ты отпустил меня?

Я уставился на трубку:

– Я подумаю.

– Наш номер у тебя есть, – напомнил Кокс и отсоединился.

Милли я позвонил с таксофона, не уверенный, что Коксу стоит верить.

– Алло! – тут же ответила Милли.

В голосе у нее слышалась тревога.

– Страшилищ рядом нет? – весело спросил я, хотя горло сжалось, а глаза заволокло слезами.

– Ой, Дэви! Как твои дела? Как ты себя чувствуешь?

– Ты одна?

– Да! Тем мерзавцам лучше ко мне не приближаться, не то Марк обвинит их в…

Я прыгнул к ней в спальню, и Милли уронила трубку. Кровать стояла голая, на полу коробки с вещами. Потом я забыл обо всем – я прижался к Милли, упиваясь запахом ее волос и вкусом ее слез на щеках. Когда мы разжали объятия и наконец посмотрели друг на друга, Милли отметила:

– Ты плохо ел.

– Да, неважно, – засмеялся я. – Зачем эти коробки?

– Шерри уезжает. Не желает больше меня знать. Я общаюсь с «подозрительными людьми». Одна я эту квартиру не потяну.