Глотнув вина из протянутого Сталиным стакана, Камо утвердительно кивнул.

– Верно говоришь. За себя всегда проще отвечать. Вот я все время один, потому и не боюсь ничего. А Коба семью завел, теперь будет на жопе скакать туда-сюда. Нет, нельзя революционеру жену и детей заводить.

Судя по тому, как Сосо, крякнув, досадливо покрутил головой, видно было, что этот спор у них шел давно, и уже превратился в дежурную перебранку.

– Ладно, хватит об этом, – махнул он рукой. – Ты о чем-то поговорить хотел, Камо?

– Хотел. Слушай, что у вас творится? Я тут недавно совсем, у меня голова кругом. Петербургский комитет одно говорит, вы – другое, Церетели, тот вообще непонятно, чего хочет. Смешай мацун с молоком, а теперь отдели мацун от молока. Что такое, слушай?

Стас вздохнул. Сосо молча взял стакан, отхлебнул из него и, вернув на место, стал молча набивать трубку.

– А что, когда-то по-другому было? – вздохнул Стас. – Сейчас дорвались до пирога, вот и началось, сам не знаешь?

– Нет! – резко ответил Камо. – Вот, это он знает! Я не знаю, я только успевал из одной тюрьмы в другую скакать!

– Слушай, я тоже не в Париже все это время провел, – усмехнулся Сосо. – Чего ты крик поднимаешь? Если ты хочешь что-то предложить, говори, мы тебя слушаем. Кстати, ты еще про анархистов-коммунистов не сказал. А эти вообще, я тебе скажу, особая статья. Вот уж с кого точно глаз спускать нельзя.

Вот тут Стас с ним был полностью согласен. В университете они это течение практически не изучали. Так, упомянули вскользь, проскочили «галопом по Европам», и все. А в подсознании, благодаря советскому кинематографу, прочно закрепился образ эдакого расхристанного, перевитого патронными лентами матросика. Простого и незатейливого, как чугунный кнехт. «Грабь награбленное!» и «Анархия – мать порядка!», и все дела.

В реальной жизни все это, как водится, оказалось на несколько порядков сложнее. Среди «пехоты», как по привычке, оставшейся с «лихих девяностых», называл он эту лихую братию, конечно, хватало и таких одиозных персонажей, что и знаменитый Попандопуло еще покурит. Что же касается руководителей этого движения, то среди них немало было людей не просто идейных, но и думающих. Авантюристов среди них, конечно, тоже хватало, но дураками их точно не назовешь.

В своих действиях они почти во всем совпадали с большевиками, за исключением одного крайне важного аспекта – отрицая всякую власть, они совершенно не просчитывали своих позиций на этот счет, действуя так, как считали нужным. У большевиков такого «карт-бланша» не было именно потому, что все их действия как раз и были направлены на захват власти. И это, при большом внешнем сходстве, сулило неразрешимые противоречия в ближайшем будущем. А сходство было таким разительным, что многие «рядовые» большевики, особенно из солдат, охотно посещали собрания анархистов и простодушно удивлялись тому, что большевики не поддерживают анархистов, тогда как последние всегда стоят на стороне большевиков. И предсказать, куда повернут эти «заблудшие души», когда табачок станет врозь, было решительно невозможно.