Эгери отодвинула тяжелую крышку и забралась внутрь. Сундук был высок – по грудь человеку среднего роста, однако не слишком длинен: ей пришлось подогнуть ноги и свернуться клубком, чтобы уместиться там. К счастью, рабы Ирмии, упаковывая сундук, сложили шерсть вниз, а рулоны льна наверх, и у Эгери оказалось мягкое ложе на эту ночь. Она уперлась ладонями в крышку и надвинула ее на сундук так, чтобы оставить только узкую щель для воздуха. Потом повертелась немного под рулонами льна. Еще раз с тревогой и стыдом вспомнила об Элиане, подумала: «Держись, сестренка! Прости меня, пожалуйста!» – и неожиданно для себя самой быстро заснула.

Глава 15

Глава 15

Эгери спала неглубоко и беспокойно, часто ворочалась и просыпалась. Ноги сильно затекли, и она смогла придумать только один способ их размять: вытянуть вверх и упираться в крышку сундука. Потом она снова подгибала ноги и снова задремывала. От этой неглубокой дремоты ей удалось очнуться до того, как в мастерскую вновь пришли люди. Едва в узкую щель между краями сундука и его крышкой стали проникать первые рассветные лучи, едва послышались голоса и скрип дверных петель, как принцесса задвинула крышку до конца и затаилась.

Вскоре она почувствовала движение: сундук подняли и потащили на улицу. Качка, толчки, удары о землю, недовольное ворчание рабов. Потом кто-то хлопнул в ладоши, звонко крикнул: «И взяли!», сундук вознесся наверх и с размаху стукнулся обо что-то твердое – наверное, об днище повозки.

Послышался монотонный скрип. Сундук стал раскачиваться, и Эгери решила, что повозка пришла в движение.

Пока все шло по плану, но вскоре Эгери поняла, что ее план содержал по меньшей мере один существенный просчет. Сундук оказался крепко сбит и почти не пропускал воздуха. Принцесса стала задыхаться. Она попыталась вновь сдвинуть крышку, но сверху положили что-то тяжелое: то ли несколько рулонов ткани, то ли знаменитый глерский ковер. Эгери прикладывала отчаянные усилия, но крышка не сдвигалась ни на палец. Принцесса поняла, что сама загнала себя в ловушку. Она попробовала лечь на спину и сдвинуть крышку ногами, как без труда проделывала это ночью. Бесполезно. Эгери забилась в ужасе, от страха и тщетных усилий ее дыхание учащалось, она еще сильнее чувствовала недостаток воздуха, а это снова усиливало страх. Но даже сейчас она не кричала. Во-первых, ее едва ли кто-то услышит, а если и услышат и вызволят, она все равно проиграла, все планы и надежды, ради которых она предала Элиану, в одно мгновенье превратятся в ничто. Поэтому Эгери молчала и только упрямо пыталась сдвинуть проклятую крышку, и мысленно звала на помощь всех, кто давно уже бросил ее: Эгиля, Элиану, Лариса. В последний момент она вспомнила еще одного – того, кого бросили они все, юного наследника Кольскега, который так и не стал королем. Она не знала, что с ним сталось, жив ли он, и все же, преодолевая подступающую слабость, взмолилась: «Братец, помоги! Где бы ты ни был, помоги! Ради Харда Юного, ради нашей крови, ради нашей земли, помоги!» Ответа нет. Эгери навалилась на крышку в последнем отчаянном усилии и почувствовала, что глохнет и слепнет, что ее затягивает в темную и гулкую пещеру. Перед глазами поплыли разноцветные круги, потом все погасло.