Папа, как всегда, был прав. Она обманула всех и проникла на борт челнока. Ей говорили, что путешествие будет опасным. Но могла ли она предположить, что экспедиция на Россу окажется столь экстремальной. Если бы она тогда не сунулась на «ГЕКа», то Никита и не попал бы в этот переплет. Вот что может повлечь за собой маленькая ложь. При этом страдают другие люди.

Таня плакала, забившись в заросли какого-то кустарника. В первый раз за всю росскую экспедицию она позволила себе дать волю чувствам. Когда вокруг никого нет, не надо прикидываться стальной, строить из себя боевую леди, можно быть такой, какая она есть. А на душе накопилось невыплаканное море. Так хотелось пожалеть себя. И за что ей все это на голову сыпется?..

Таня почувствовала, как что-то мокрое и холодное уткнулось ей в ладонь. Она инстинктивно отдернула руку, подняла голову и посмотрела. Сквозь заволакивающие глаза слезы девушка увидела что-то черное и мохнатое. Протерла глаза. У ее ног сидел меховой зверек с большими круглыми глазами, полными сострадания. Он сидел на задних лапах, а передние просительно сложил на груди и печально смотрел на плачущую девушку.

Таня улыбнулась и протянула руку к зверьку. Он насторожился, поднял заостренные ушки с кисточками, подобрался, мех на спине потешно встал дыбом, но все-таки дал себя погладить. Таня наслаждалась, гладя зверька. Какое умиротворяющее занятие. Постепенно все проблемы и переживания отступили на задний план. Зверек убаюкивающе фырчал, выгибал спинку, подставляя ее под ладонь.

Таня успокоилась. Она уже не сомневалась, что отец спасет Никиту, а гореваны помогут ему. Что любимый жив и здоров, и вернется к ней целым и невредимым. Она расслабилась, и мысли растворились в океане безмятежности.

Гореванские повстанцы выступили на поверхность, а с ними и отец. Она не пошла прощаться. Она попросту забыла о том, что кто-то идет умирать за ее Никиту. Таня погрузилась в воспоминания о себе. Перед глазами возникали красочные картины дней, когда она была счастлива.

Девушка опомнилась через несколько часов, выбралась из кустов и направилась назад к покинутой базе. Зверек увязался за ней. Он смешно бегал вокруг и путался под ногами.

Таня смеялась и приговаривала:

– Тихо ты, Локет! Куда лезешь?!

А Локет не слушался. Ему так хотелось понравиться девушке, что он изо всех сил пыжился, вытанцовывал, да показывал свою молодецкую удаль.

Таня сама не заметила, как дала зверьку имя. Почему она назвала его Локет? Что-то нежное, горячо любимое было связано с этим словом, правда, стертое из памяти.