– Ты это, Майя, давай, собирайся. Теперь тебе здесь оставаться нельзя. Надо дальше двигаться, туда, где ваши еще остались.

– А что если папа вернется? – она поглядела ему в глаза.

В глазах Майи он увидел грань. Если он скажет ей сейчас что-то не то, она переступит ее. Снова начнется истерика, и хорошо если только истерика.

– А мы поищем твоего папу. Он все равно сюда сейчас не может приехать. Тут одни злые, как ты говоришь. А я еду к Прелату. Он сможет найти твоего отца. Он тебе обо всем расскажет.

– Я знаю. Прелат – добрый. Я была у него. Папа возил, когда все родители маленьких привозят.

– Ну вот и хорошо. Ты покажешь мне, как к Прелату ехать? А то я заблудился.

Она кивнула и вытерла кулачками слезы.

– Вот и замечательно!

Поль поднял девчонку на руки и отнес к мотоциклу, усадил в коляску. Сам сел за руль, но ключа зажигания в замке не обнаружил. Пришлось возвращаться и обыскивать тела летиан. Найдя ключи, он вернулся, завел мотоцикл, посмотрел на Майю, подмигнул ей и выехал со двора.

Глава 7. Звенящая струна

Глава 7. Звенящая струна

Подземное убежище гореванских повстанцев уходило на несколько километров вглубь горы. Высокие своды пещеры облюбовали летучие мыши и фелоры, небольшого размера зверьки, похожие на крыс. В отличие от своих обыкновенных серых собратьев, фелоры бегали по отвесным стенам и потолкам, умели перелетать со стены на стену и питались растительной пищей. Фелоры поедали серый мох, растущий в самых мокрых уголках пещер, и были очень любопытны. Они крутились возле людей, норовили заглянуть в палатки и стянуть, что плохо лежит. Наученные горьким опытом гореваны прятали все, до чего мог бы дотянуться фелор. Таню о шкодливости и воровских наклонностях местной живности никто не предупредил. Да и предупреждать было некому.

Сразу после прибытия на базу гореваны отправились на поверхность. Пошли на штурм резервации «Тихая лощина». Отец поехал с ними. Ему предлагали остаться, но он сам настоял на своем участии. Таня тоже рвалась в бой. Там находился в заточении ее Никита, она не могла оставаться на базе и сидеть без дела, ожидая, когда его выручат, или… об этом даже думать не хотелось.

Но Борис запретил ей. Он ничего не хотел слушать. Когда же она попыталась надавить, сыграть на отцовских чувствах, напомнил ей о том, как она проникла на борт второго челнока, ослушавшись его. В конце он бросил жестокие слова: «Быть может, если бы ты тогда была паинькой и осталась на корабле, не пришлось бы твоего Никитку из тюряги вытаскивать».

Таня и виду не подала, что ее задели его слова. Хмыкнула недовольно, отвернулась и гордо вышла из палатки. Ушла куда глаза глядят и оказалась на окраине базы. Только там позволила себе разреветься.