Снайпер покосился на меня: он ещё не знал, что происходит, но моё лицо оптимизма ему явно не внушало.

Я настроился на первый попавшийся канал и не удержался от вскрика:

– Лебединое озеро?! Серьёзно?

На моих глазах чёрно-белые балерины танцевали, выстроившись в ряд и взявшись за руки.

– Нет, мать вашу, шутка это! – Палыч уже сипел и дышал с трудом, натужно, выпуская воздух с таким звуком, будто стравливал пар из котла. – Сейчас! – он поднял указательный палец. – Минуту!

Я выждал, слушая, как коллеги обмениваются удивлёнными возгласами.

– Надо же, та самая запись. Я ещё помню день, когда её, так сказать, в оригинале показывали.

– Глядите, по второму и третьему тоже.

– По всем тоже, умник!

Наконец, Палыч откашлялся.

– В общем, так. Все ко Дворцу Советов. Там оцепление из верных солдат и службистов.

– Как же они проворонили депутатов?

– А никак. Оцепление нам больше не подчиняется! Будь моя воля – скомандовал бы стрелять!

– И сам бы инициировал переворот?

– Кто это там такой умный?! – рявкнул Палыч. – Лучше я их перестреляю, чем они там чёрт знает что наголосуют! Иванов!

– Я!

– А вот тебе лично за информацию, что Разум на параде собирается атаковать членов Ставки, я ноги повыдёргиваю!

– Да Пал Палыч, я-то тут причём? – справедливо возмутился я. – Гречко сам, видать, был не в курсе плана! И нечего на меня всех собак вешать!

– Да нас самих скоро… Короче, товарищи, все по местам. Последний парад наступает.

– А как мы узнаем, кто наш, а кто – нет?