— Точно он?

Женщина, которой оказалась та самая разбитная официантка из «Не оттащишь за уши», выглянула из-за его плеча и подтвердила на выдохе:

— Точно. Он.

— Гони соль! — потребовал юнец хриплым от волнения голосом.

— А у тебя есть на этот ствол разрешение Земной стрелковой ассоциации? — спросил Харднетт на всеобщем и захохотал. Было отчего. Думал, что местные спецслужбы озаботились. Оказалось, банальный гоп-стоп.

Услышав иноземную речь, грабитель впал в ступор, и полковник воспользовался этим на полную катушку. Не переставая смеяться, ударом снизу по стволу выбил оружие из рук парня. Винтовка совершила кульбит и через мгновение поменяла хозяина. Стрелять Харднетт не стал. Продолжая удерживать винтовку за ствол, резким и сильным тычком перенес лицо парня на приклад — на! И все. Незадачливый налетчик мешком повалился на камни и умер. Точнее — умер, а потом повалился. Пнув его ногой, Харднетт убедился, что все кончено, оборвал смех и обернулся к официантке. Та смотрела на него взглядом загнанной к флажкам волчицы. Отчаянно зло. Но вдруг охнула по-бабьи, закрыла от страха глаза и, судя по всему, собралась заголосить. Харднетт не позволил. Накоротке размахнулся и все тем же прикладом проломил дурной тетке висок. Раздался треск, пробитая голова дернулась, и наводчица замертво рухнула на своего дружка.

— Каждому по заслугам его, — тихо произнес Харднетт и огляделся.

Убедившись, что вокруг никого, занялся утилизацией трофея. Отстегнул магазин, распотрошил его, раскидав патроны по кустам, и уже пустую коробку утопил в помойной яме. Затвор вытащил, сунул в карман. Саму винтовку пропихнул в щель решетки водостока и, ударив несколько раз по прикладу, погнул ствол до полного непотребства.

Полковник трудился не напрасно: гражданам стран, имеющих почетный статус Кандидата в члены Федерации, запрещено хранение, ношение и применение нарезного огнестрельного оружия. Конечно, следить за соблюдением запрета — не забота федеральных агентов. Это дело людей из Комитета по нераспространению насилия. Но разве римлянин может уходить в сторону, если в силах навести порядок?

Само собой, нет.

Если он на самом деле римлянин.

Музеи Харднетт на дух не переносил. Краеведческие, исторические и всякие прочие из этого ряда — потому что считал коллекционирование рухляди неизлечимой психической болезнью. А художественные так и вовсе называл кладбищем картин и никогда подобных заведений не посещал. Разве только по чужой воле. В детстве. Но тут вот возникла острая необходимость посетить один из таких очагов цивилизации. Музей истории и культуры Схомии, к которому он все-таки добрался, состоял их трех павильонов — центрального трехэтажного и примыкающих к нему с боков двух одноэтажных. Павильон, который располагался от центрального слева, представлял собой куб монументальных пропорций, а правый — вытянутую, теряющуюся где-то в парке галерею. Сам парк был неухоженным, но при этом заставлен неимоверным количеством скульптур.