— Спасибо вам, господин полковник.

— Пожалуйста. За что?

— За моральную поддержку. Я много о вас всякого недоброго слышал и думал…

— Вот и продолжай так думать, — оборвал его Харднетт. — Все, я ушел. Если что — выйду по каналу «майский день».

— Там, где вы будете работать, радиосвязи нет.

— Точно?

— Точно.

— Ну и черт с ней! — Харднетт все еще продолжал стоять на пороге. — Что-то еще хотел спросить… Что-то важное. — Он пощелкал пальцами. — Вспомнил! Скажи, как вторая игра финальной серии закончилась?

— Шестнадцать двадцать восемь, — доложил Грин.

— В нашу?

— А кто это «наши»?

Харднетт ничего не ответил, многозначительно хмыкнул и тут же вышел.

Проходя через фойе, задержался у зеркала в огромной раме с бронзовыми завитушками и, скорчив звероподобную гримасу, подумал: «Нет, не так уж это и страшно — видеть вместо своего лица маску. Пожалуй, гораздо страшнее, сняв маску, обнаружить под ней чужое лицо. Вот это вот действительно — жуть».

И тут же вспомнил текст, который читал так давно, что не мог припомнить ни его автора, ни его названия. Это был рассказ о мужчине и о женщине. О муже и жене. Его звали Робертом, ее — Маргаритой. Они были очень счастливой супружеской парой. Точнее, почти счастливой. Стать совсем-совсем счастливыми не позволяли им вечные ссоры. Ссорились они по пустякам, но всегда темпераментно, с битьем посуды, переходящим в банальный мордобой. Однако супружеское ложе всегда их примиряло.

Так и жили.

И все бы ничего, да вот однажды Роберт получил записку: «Приходите сегодня по такому-то адресу на бал масок. Ваша жена будет в костюме Коломбины. И будет не одна. Доброжелатель». Мало — больше. В тот же самый день Маргарита получила сходное послание: «Сегодня по такому-то адресу состоится бал масок. Ваш муж будет на нем в костюме Пьеро. И будет не один. Доброжелательница».

И вот, подозревая друг друга в неверности, оба супруга тайком направились на бал. По чистой случайности: Роберт — в костюме Пьеро, Маргарита — в костюме Коломбины.

Бал в одном из лучших домов города выдался на славу: музыка гремела, шампанское лилось рекой, гости кружились в зажигательных танцах и целовались за пыльными портьерами. Только Роберт и Маргарита не разделяли общего сумасшествия. Скрываясь под масками Пьеро и Коломбины они не спускали друг с друга глаз. Едва пробила полночь Пьеро не выдержал напряжения, приблизился к Коломбине и пригласил ее отужинать в отдельном кабинете. Та охотно согласилась. И вот когда они осталась наедине, Пьеро сорвал маску с лица Коломбины и со своего лица.

И оба ахнули.