— А я думал он только…

— Он по-всякому. Сожрать не сможет, убьет. Понял?

— Понял, — сказал Влад. — Хотя и странно все это.

— Рана, — согласился Гэндж. — Если в грудь, то все. Так скажу, Влад, осторожен будь. Не увидишь стрелу — рана и все. Пошел в Ущелье.

— Я это учту, Гэндж. Обязательно учту.

— А чего такой?

— Какой?

— Лицо — мел, глаз — кровь.

— Спал плохо.

Гэндж осуждающе покачал головой:

— Плохо.

— Сам знаю, что плохо, — отмахнулся Влад. — А что поделать?

Ночка на самом деле выдалась муторная. После того как выставил посты, объявил бойцам отбой и сам прилег. Лежал какое-то время с открытыми глазами, силясь не окунуться в привычный кошмар. Глядел на небо. Небосвод затягивала облачная пелена, но такая прозрачная, что сквозь нее блестящими кляксами проглядывали звезды. Когда надоело пялиться, встал. Закинул в рот горсть ободряющей химии. Подождал. Когда вставило, прошелся по стене, проверил посты. После этого опять упал на куски войлочной кошмы. Долго ворочался, проклиная все на свете. Под утро все же провалился в полузабытье — побежал по темным катакомбам, проходы в которых с каждым новым поворотом становились все уже и уже. В конце концов, застрял, заорал и проснулся. Рассвет еще не наступил, но уже серело. Вставать не хотелось. Влад повернулся на другой бок и опять заснул. И вновь был полусон-полубред. Теперь другой: повлекло куда-то сильным течением. Без раздумий отдался его мощи и сразу почувствовал, как стало легко и чисто на душе. Над головой проносились облака, а из-за них немигающим взглядом взирал кто-то бесконечно мудрый и беспредельно добрый. Через миг (а может быть — кто знает? — и вечность) волна мягко вынесла на песчаный берег. Влад поднялся и побрел босой и голый по обсосанной морем гальке, дошел на автопилоте до нависающей над морем скалы и обнаружил в ее подножии ход в пещеру. Сдвинул — не без некоторого усилия — в сторону замшелый камень, собрался с духом и, сделав шаг, заглянул внутрь. Вниз и в темноту вели вырубленные в камне ступени. Внутренний голос подсказал: «Там, на дне, скелет Минотавра». А следом, как ушат ледяной воды за шиворот, мысль: «Черт, да это же не мой сон!» И как только так подумал, тут же проснулся.

Рригель уже навис над кромкой вершины. Болдахо притащил миску с горячей кашей. Наступило утро последнего дня Последней Охоты…

— Эй, Влад, не спи! — хлопнул его по плечу Гэндж. — Что такое?

Солдат мотнул головой:

— Все нормально, Гэндж. Все нормально.

— Норма — хорошо, не норма — плохо. Боюсь, справишься?

— Куда денусь.

— Стрелков еще?