— Знаешь, в моей жизни было всего три поступка, которых я стыжусь. Один из них — смерть матери Скёггир. Твоя никчемная жизнь этого не стоила.

— Пожалуйста, не надо! Отпустите меня!

— Если отпущу, ты побежишь к храмовникам, — ровно сообщила женщина. — Есть только два способа заставить тебя молчать. Один — убить. Второй — заставить рассказать все, что знаешь. Я попробую оба, по очереди.

Снова истошный вопль.

— Ты нытик. Я знала пятнадцатилетнюю девочку, которая терпела подобное с большим достоинством. Рассказывай.

— Меня будут искать, — прорыдал чжан. — Я отмечен соматиками.

— Ты шел. Споткнулся. Размозжил голову о камень. Чжанские пытки не оставляют следов. Рассказывай!

— Ван… то есть я сказал, что иду на встречу с тобой… мм… Фидеху. Фидеху сказал!

— Врешь.

Долгий протяжный стон.

Мир перевернулся. Там наверху, прямо над головой Альдис, Сигрид пытала человека.

— Ладно, ладно! Я скажу! Не надо больше, пожалуйста!

— Говори.

— Это связано с проектом «Берсерк». Я один раз случайно услышал. Это не мой уровень допуска!

— Один раз случайно услышал и так хорошо запомнил?

— Аааа! Не надо больше! Я подслушивал… было интересно!

— Что ты услышал? Дословно.

Чжан забормотал что-то на своем языке.

— Кто это говорил?

— Пресветленные Небесного Ока. Один — чжан. Второй — бхат.