Москаленко был старше Жукова и лет на десять-пятнадцать дольше служил на флоте, и адмиральствовал с сорокового, Жуков тогда еще капитан-лейтенанта только получил. Михаила Захаровича знал с курсантских времен, проходил практику на кораблях, которыми командовал Москаленко. За что его сняли с «Октябрины», Жуков не знал, да и не хотел вдаваться в подробности, но тот сам сказал, что на этой должности временно, переходит на работу в штаб флота, вместо Пантелеева. Кого назначат вместо него, он не знает, но чем сможет, тем поможет молодому начальнику училища. Выделил для него приказом «эмку», посоветовал, кого взять заместителем из тех, кто был свободен в штате базы.
После представления Жуков поехал в УОПП, «вербовать» преподавателей. Не слишком удачное мероприятие обернулось тем, что кто-то из руководства УОППа написал об этом в НКВД, что контр-адмирал Жуков хочет разрушить существующую систему обучения подводников. Дело, правда, быстро замяли, ссылаясь на приказ наркома флота. На 194-м заводе удалось получить «замороженную» К-58, часть прочного корпуса которой была повреждена при бомбардировке завода в 41-м году. Стоящую на стапеле лодку начали срочно достраивать, чтобы установить ее на стоянке в Гутуевском ковше. Поврежденный прочный корпус просто заварили, вновь изготовленный 3-й отсек, который хотели врезать вместо поврежденного, пошел на следующую лодку, а оборудование из него переместилось в училище, где был создан тренажер, полностью совпадающий с ЦП «Катюши». 250 курсантов, набранных как на флоте, так и военкоматах, прошли через «сито» экзаменов и собеседований, отсеялось почти 120 человек, после этого объявили второй набор. Главным критерием было умение быстро устно считать, аккуратность и спокойный, выдержанный характер. Удалось переманить и уговорить перейти с флота несколько отличных преподавателей: кап-2 Гейро, капитанов 3-го ранга Иванова, Долгова, Желтикова, Авраменко и каплея Каманина. На много лет вперед они составили основной костяк большинства кафедр. Минный отсек К-58 оборудовали полностью, со всеми изменениями, внесенными в 1-м дивизионе. Мины вернулись на лодку.
Кроме того, Жуков принял активное участие в разработке ГАС «Дракон 240» с дальностью действия 240 кабельтовых, которую планировали устанавливать на все существующие лодки и корабли. Совмещенный индикатор мог выдавать пеленг, глубину и дистанцию одновременно, и вырабатывать сигналы непосредственно для ТАС. Сократилось количество операторов. Удалось сузить мертвую зону в корме до 12 градусов. На лодках шестой серии, благодаря поднятой на Балтике немецкой «девятке», изменили набор прочного корпуса, изменили состав стали и увеличили глубину погружения до 250 метров. Двенадцать лодок стояло на стапелях двух заводов. Собираться они будут в Молотовске. Верховное командование потребовало от Ленфронта освободить правый берег Свири, чтобы иметь возможность перебрасывать корабли «на» и «с» Севера. Использование лодок типа «Ка» на Балтике было признано нецелесообразным. В начале января 1943 года неожиданно пришел приказ Жукову сдать дела капитану 1-го ранга Алексееву и срочно прибыть в Полярный. Самолет за ним прилетел на Комендантский. Незнакомый молодой летчик проверил документы, и они взлетели. Самолет явно штабной: удобные кожаные кресла, два столика, бортмеханик подал кофе, лендлизовские печенье и шоколад, коньяк. Так летать можно! Сопровождения не было, ребята были не флотские, а армейские. Самолет обычно возил комфронта Фролова. Сели в Петрозаводске, подобрали еще людей. Среди них оказался флотский фотокорреспондент Женя Халдей, который и рассказал, что из похода не возвратились три «Катюши».