– Как нам его назвать, милорд?

Лорд Матаро окинул меня взглядом с ног до головы:

– Он уже известен в бойцовских ямах под именем Адр. Адриан – хорошее имя. Адриан…

– Гибсон, – не раздумывая, подсказал я. – Адриан Гибсон.

Я перехватил сердитый взгляд Лютора и вежливо наклонил голову. Мне хотелось стереть этот взгляд с его слишком красивого лица, но я сдержался и позволил стражникам увести себя из кабинета.

– Последний вопрос, мессир Гибсон, – сказал граф, поднимая руку и останавливая гоплитов. – Вы так и не объяснили, зачем вы вообще отправились к камере сьельсина.

Я на мгновение смутился. У меня не было ответа, и я задумчиво прикусил губу:

– Милорд, я хотел понять, чудовище оно или нет…

Как много нюансов в изменении обращений к нему и ко мне, сколько тонкостей скрывается за ними!

– …Я хотел увидеть его.

Палатин хмуро кивнул:

– Ну и кто оно? Чудовище или нет?

– Полагаю, что нет, милорд, – ответил я. – Оно боялось.

Глава 44 Анаис и Дориан

Глава 44

Анаис и Дориан

Выделенные мне апартаменты раздражали, словно новые зубы, одежда казалась старой змеиной кожей. Я беспокойно расхаживал из одной комнаты в другую подобно волку, ищущему выход из западни. Лучшего жилища мне еще не доводилось видеть: у меня была собственная ванная комната, платяной шкаф с костюмами, автоматически выкроенными по моей мерке, гостиная с кожаными диванами и даже коллекция неплохих вин. Стены были украшены картинами с изображением кораблей, как морских, так и космических, занавески из темного, будто сам грех, бархата защищали окна, выходившие на купол святилища Капеллы и ее бетонную бастилию.

Кровать под балдахином, с мягкими матрасами и льняными простынями буквально заласкала меня своей роскошью, так что на третью ночь я сдался и перебрался на пол. Я давно уже перерос эти спартанские привычки, но так внезапно переселился сюда, что после жизни на улице и в казармах колизея к этому было трудно привыкнуть. Но больше всего досаждали слуги.

Странно было ощущать, что я больше не должен справляться со всем сам. Странно и неправильно.

Это была еще одна клетка – золотая клетка, – где я ощущал себя пленником сильней, чем когда-либо на Эмеше. Из-за своего любопытства и безумного желания увидеть заключенного сьельсина я потерял свободу, мечты о путешествиях к звездам и своих друзей. Друзья. Что они должны были подумать о моем исчезновении? Они могут догадаться – по крайней мере, Хлыст может, – что я отправился искать сьельсина в тюремном отделении гипогея. Но все это выглядит так, будто я их бросил. Если бы можно было передать весточку на ту сторону площади, в колизей… Но мне запретили всякое общение с внешним миром, и я содрогнулся при одной лишь мысли о том, что сделают со мной люди графа, если я попытаюсь нарушить запрет. За каждым моим шагом наблюдали, но я хорошо знал, каким нужно быть, когда за тобой следят. Вел себя так, как от меня ожидали.